Татьянин день.

На Татьянин день сидели, отмечали, как водится. С девчонками, конечно. И чего-то там про преступность заговорили. Кого и как в прошлой жизни жулики на деньги и имущество ставили. Затронули и тему подрезания всяческих кошельков и сумочек дамских.

И тут Таня, ныне военнослужащая ВС РФ, вспомнила, как у нее, 20 летней, здесь, в Новороссийске, эти самые преступники сумочку свистнули, мимо нее проходивши и ловко под локоток подтолкнув. Прием такой есть щипаческий. Ну, толкнули, внимание отвлекли, извинились еще, в это время свои воровские делишки обстряпывая. Ну, толкнули и толкнули, нам, как говорится, на это нечего глядеть или иным способом внимание обращать, в морду не дали и на том спасибо. Обчественный совейский транспорт потому. Троллейбус. Вообщем, заметила она пропажу только выйдя из этого троллейбуса через несколько остановок.

И впала в ступор. Истерика, точнее, у нее приключилась. Потому как в сумочке - все ее документы, какие только человеку в СэСэСэРе в 20 лет по закону иметь положено. И, соответственно, деньги. И как обычно в этих случаях бывает - тоже все. Вся, так сказать, имеющаяся на сегодняшний день наличность. Все, как говорится, нажитое непосильным трудом. Как говорил мой командир группы, большой мастер разговорного жанра, капитан лейтенант Сошин – нЕпер тотальный. Полное отсутствие средств к существованию, отягощенное полным же отсутствием документов!

А она, надо заметить, из Грузии приехамши, из Поти, что ли. Понятно, провинциалка, где Поти и где Новороссийск, раз в 7 народу больше. На квадратный метр. Все равно, что я в Москву приеду – одни незнакомые морды вокруг! Естественно, линия поведения у нее, по ее собственноручному признанию: нас здесь, мол, каждая курица затопчет. Ну и мозгов, конечно, против сегодняшнего состояния - минимум. Прибавляй еще, что одна. Родители то дома сидят! И сотовых телефонов нет. То есть совершенно отсутствуют на тот период времени сотовые телефоны. Не существуют в принципе. Вот и вся арифметика. Тут сам в истерический ступор съедешь!

Ну, делать нечего. Проревелась, взяла себя в руки и давай, говорит, размышлять. А надо сказать, что все документы потому в одно время в одном и том же месте были, в сумке то есть, что она куда то там на работу устраиваться намыливалась. И весь пакет вобщем туда и везла. Или оттуда. Вместе с сумкой, анкетой и заявлением.

Первым делом, конечно, мысль – в милицию! Бережет и так далее. Приходит на Козлова. Милиция там, отдел, кто не знает. Ей, говорит, все там рады. Идите вы, говорят, (я сейчас прямо чувствую, что вы все подумали! но нет, не туда) идите, говорят, туда то в такой то там кабинет. Она туда. Выслушивает ее там какая то милиционэрша, это, говорит, вам не ко мне, к вот этому надо. Она туда. Этот тоже выслушал, тоже вектор передвижения меняет к другому кабинету. Там уже их куча, оперуполномоченных в смысле. Накурено, как в кабаке. Таня им: так, мол, и так, разберитесь, говорит, окажите, предотвратите, примите, пресеките, задержите и обезопасьте, используя данные вам Конституцией права. Грузия, говорит, демократические ценности, развал Советского Союза, и в таком бардельеро как восстановишь?! И плачет, опять же. А они ржут. Смеются то есть громко. Это тебе, говорят, вот к тому то, тот точно решит. Пошла. А тот ей и говорит: заявление я от тебя, раззявы, принимать, конечно, не буду, тут ты опять не по адресу, нету тут дураков, другие у нас методы работы (ну висяк же, ежу понятно!), и ты, говорит, не реви тут, слезами, говорит, сама знаешь, а если ты, говорит, насчет денег, так это я тебе с большим своим милицейским удовольствием помочь могу, в смысле как заработать. Существенно поправить, так сказать, тебе твое материальное положение помочь, говорит, желаю. Есть, говорит, одна мыслишка, да и нравишься ты мне и долг опять же гражданский. Потому как – присягал! Короче – гостиница «Бригантина»!

Тут события развивались как то не по сценарию оперативного работника – бежала наша Таня с Козлова, подобрав подол, чтоб движения не стеснял. Поплакала. Опять себя в руки взяла и давай одному другу отца, 35 летнему гэбэшнику звонить. Вспомнила про него. Стрессовая ситуация заставляет мозг работать.

Дозвонилась. Встретились. Кэгэбэшник ей и говорит: «Ты, говорит, давай объявление в местную газету в рубрику «Отдел пропаж». Или «находок», это уже сама смотри. По обстоятельствам. Главное, говорит, «потеряла» напиши, чтобы у них, подлецов, ни малейших сомнениев не возникло. И телефон, говорит, хозяйки своей указывай. Пропажа, мол, и т.д. за вознаграждение. Сейчас мы, говорит, поглядим, какой это Сухов». А сам, значит, тем временем на хозяйкин телефон определитель номера навешивает.

Ну, подала Таня объявление. Ждет. Проходит сколько то там времени. Сижу я, говорит, на работе. Работаю, то есть. Служу, в смысле. К тебе, говорят, пришли. Выхожу, говорит, без всяких задних мыслей. Стоит тип - по объявлению, с сумкой и за вознаграждением! Екарный бабай! То есть, это же надо, до чего уровень преступности выше кэгэбэшного на тот момент времени оказался! И газеты читают и анализируют себе чего-то там! Звонить то есть он отказался, а выбрал личное внезапное свидание с жертвой. Без малейшего на то предупреждения! Чтоб, так сказать, тепленькой! В сумке то вся подноготная, вся, так сказать трудовая биография, ленивый только не найдет.

Че делать? – судорожно соображает наша Таня. Мало, что ноги подгибаются, дыханье сперло и писать ужасно хочется, так ведь и денег то нет на вознаграждение, да и план действий совсем другой планировался, без передачи денежных средств и всяческих забросов в тыл врага. Комитетчик же, собака, прикрывать должен был. Бабка с телефоном, определитель, стрелка, терки, захват, мордой в пол! Или как он там себе представлял? А его нету! И сообщить как, маляву передать, весточку притаранить? Прямо «Место встречи изменить нельзя» какое-то получается с Таней в главной роли Володи Шарапова. Ей богу!

Но вот все-таки, какие женщины у нас в Вооруженных Силах служат! Кремни! Гвозди из них делать, как поэт предлагал! Жди, говорит героиня нашего рассказа, здесь. Тебя с твоей физиономией один хрен через проходную не пропустят. А я, говорит, за вознаграждением твоим схожу. В другой сумочке, говорит, лежит. Я с собой, говорит, вознаграждения в карманах не ношу. Не имею такой привычки. И на трясущихся ногах идет куда то там к себе на пост, садится на стул и думает – Че делать то!!!

Вобщем, скажу сразу – провидение видимо вмешалось. Иначе не объяснимо. Появляется вдруг откуда не возьмись этот капитан КГБ! Идет по коридору твердой походкой, как Сильвестр Сталлоне, оттопыривается у него, там, где при его службе надо. Таня прямо чуть в обморок не упала, к нему. Это вот тот, говорит, что на проходной? Да, отвечает, он самый и есть преступный элемент. Спокойно, говорит, никого не впускать, говорит, ни кого не выпускать, при оказании сопротивления – открывать огонь. И туда, значит. Приходит через минуту. С сумкой. Твоя, говорит? Моя. И документы на месте. Кроме, естественно, наличности. Ну и ладно, на это плевать.

Вот такая невыдуманная история про преступный элемент, различные правоохранительные органы власти и девочку Таню, которая с тех пор сумку носит плотно зажав под мышкой или двумя руками на груди и документы хранит в надежном месте. А у капитана того под пиджаком оказалось ПМ был. Он и топырился. И через этого малого он на полноценную преступную группировку вышел и малину ихнюю накрыл. И даже, может, наградили его какой то там медалью. Или орденом. А может в звании повысили. Но тут нам не известно, врать не будем. И, главное, без единого выстрела!