АНЯ 18. Ох! Эти нервы
АНЯ 18. Ох! Эти нервы…
С Аней мы встретились у вагона, когда уже шла посадка.
– Билет не забыла?
– А Вы могли его мне не отдавать. Вот, возьмите!
– Тогда ты могла не уехать. Я несколько часов назад отца похоронил. Боялся, не успею на поезд.
– Примите мои соболезнования! – Аня обняла меня и поцеловала…
– Какая красивая у Вас дочка! Нежная. Заботливая! – сказала проводница, когда я дал ей два билета, – а я думала, она Вас провожает. Я в Дубоссарах в прошлом году была на последнем звонке. Моя племянница рядом с Вашей дочкой стояла. Ливень был. Помните?
– Наташа? – спросила Аня.
– Да. Вот везу ей подарок. Из Германии проводники привезли. Водолазка и… мужчинам не положено знать… в кружевах. В Котовск должен приехать её отец. Надеюсь, он Вас в Дубоссары довезёт. А если не сможет приехать, я хочу попросить… передать с вами.
– А Вы, – обратилась проводница ко мне, – не маячьте здесь! Наш бригадир спит и видит, когда Молдова с Румынией объединятся. Таких же проводниц себе набрал. Не согласных уволили. Могут Вас узнать. Ещё какую-нибудь бяку устроят. Ваши попутчики сойдут на полпути. Я на всякий случай им билеты отдавать не буду, сообщу, что в Вашем купе свободных мест нет. Закроете купе на защёлку.
Нижние места мы уступили пожилым людям.
– Добрая и красивая у Вас дочка, – сказала женщина, – приятно было смотреть на Вас. Вы стояли напротив окна.
– А папаша разве не нравится Вам? – ответила Аня. Я к нему, правда, обращаюсь по имени и отчеству. Как-то язык не поворачивается папой назвать. Но он лучше родного. Оттого люблю его ещё больше.
– Могли не говорить. Это и так видно.
Мы расположились на верхних полках.
– Как мне Вас отвлечь от воспоминаний? – спросила Аня, а потом добавила, – говорят, у мужчин секс лучше всего снимает стресс.
– Аня, ты опять за своё…
– Как раз наоборот. У меня середина цикла и, если я даже буду просить Вас, не слушайте меня! Беременеть мне ни к чему. Я поняла, что папа согласен предложить Вам… чтобы мама от Вас забеременела. Только он боится, что над ним будут смеяться… у бесплодного жена забеременела от ветра? Они хотят, чтобы мама забеременела здесь, а потом уехать в Россию.
Аня в прозрачном нижнем белье под кофточкой с двумя расстёгнутыми пуговицами. Одна бретелька спущена на предплечье. Свет от фонарей проникает под лифчик.
– Вам нравится? – тихонько спросила она, – смотрите! Отвлекитесь от всего!
Помолчали. Затем Аня сказала:
– Да, сегодня на Вас ничего не действует. Я смотрела на себя в зеркало и представляла, как это будет Вас возбуждать. Сядьте напротив! Абсолютный нуль. Вы ничего не видите. Никаких эмоций.
Утро августа в полной красе:
Россыпь жемчуга на траве.
Босоногое детство в росе
Зачаровано в колдовстве.
От движения ног ветерок,
Катят капельки сверху вниз,
Первый лучик поймал бугорок,
В росном жемчуге он завис.
В нем небес глубина в бирюзе,
Сотни радуг с седой каймой...
Любопытному мне в той слезе
В сказку мир превращался мой.
У неезженых дорог
На пригорке хуторок,
В ясном небе жаворонок,
Покосившийся мосток,
Пара рыжих лошадёнок,
Озерко неглубоко,
Быстроногий жеребёнок,
Мамы чудо-молоко
Пьёт дорвавшийся козлёнок,
Стая резвых собачонок,
Да с бурёнкою телёнок.
Тут дышалось мне легко.
Приучали с малолетства,
Опалённого войною,
Нас не думать о наследстве.
Засыпали за арбою
Под Никитиной горою.
Попрощался с милым детством.
Побелел давно висок,
Я же - с кепкою вершок -
Жизни выучил урок.
Так вот бывший пастушок
Вспоминает хуторок.
Афтершок...*
*Афтершок - повторный сейсмический толчок, меньшей интенсивности по сравнению с главным сейсмическим ударом.
Друзья уходят, оставляя грусть,
В свершеньях добрых остаются.
Желанье - прошлого коснуться…
В мечтах заоблачных лишь... пусть!
Играет с благородством нерв. Зачем?
Тревожит чувство ностальгии…
Оно подобно аллергии…
Источник всяческих проблем.
Наши попутчики сошли с поезда. Аня проснулась.
– Вы не спали? Вас не покидают воспоминания? Тётя Майя учила меня делать массаж. Слезаем! Я сделаю Вам массаж головы. Говорят, помогает.
Аня осталась только в белье. Довольно прозрачном.
– Когда я смотрела на себя в зеркало, впечатление, будто и одета, и раздета одновременно. Грудь просвечивается… и здесь почти всё видно… немножко в тумане будто бы. Но Вы сегодня ничего не видите. У Вас в глазах туман. Так. Закройте глаза и представьте голубое-голубое небо, красивые цветы на лугу…
После массажа тяжесть в голове немного ушла.
– Теперь массаж всего тела. Разденьтесь до трусов. Ложитесь на живот!
Аня массажировала мышцы шеи, плеч, рук, спины, ног, ягодиц…
– Теперь перевернитесь на спину и откройте глаза!
Она продолжила массаж грудных мышц, ног, живота, оседлав меня.
– Я Вам нравлюсь в прозрачном белье? Да, отвлекитесь… Перед Вами молодая девушка, готовая на всё. Ну, смотрите! – Аня положила мои руки себе на трусики, – ласкайте… Ну, наконец-то…
– Чёрт уже с ним! С этим циклом...
– Нельзя, Аня… Забыла?
– Ну, немножко!
– Аня, нельзя! Не хватало мне, чтобы ты забеременела!
– Вы засыпаете? Поспите, Вы же не спали. Я для Вас на всё готова.
Аня укрыла меня простынёй. Сама оделась полностью.
Через некоторое время я проснулся.
– Почему я оделась? Разденьте меня. Во сне мне было так приятно! – она опустила бретельку на предплечье. Не быстро. Вначале поверх белья ласкайте…
– Говорят, когда женщина расстёгивает мужчине брюки, у него мозги вываливаются. Он забывает обо всём.
– Спасибо, Аня! Немного поспал. Голова светлее стала.
– Возьмите меня на руки… поцелуйте грудь… Сожмите! Сегодня это первый раз у меня. Я никому не позволяла даже дотронуться.
– …
– Помните? Я Вам говорила, что мою подругу 25 сентября изнасиловали в подвале. Через месяц она пошла туда за огурцами и ей больно стало вот здесь. Она говорит, что во влагалище всё так сжалось, что палец невозможно ввести.
– Наверно, это вагинизм.
– Врачи так и сказали. А что это такое? Ей можно помочь?
– Я – не врач. Как лечат врачи, не знаю. Но я представляю себе так. Помнишь собачек Павлова?
– У них вырабатывали рефлекс на корм, а потом только на звук или свет, подкрепляемый затем дачей корма. Так вот я понимаю происходящее так. У твоей подруги выработался рефлекс на ту обстановку, в которой её насиловали. Это пьяные мужчины, тёмный подвал, запах водки, и грубые сексуальные домогательства, да ещё болевые ощущения от разрыва девственной плевы, а огурцы – ассоциация с половым органом. У неё рефлекторно сокращаются лобково–крестцовые (или лобково–копчиковые) мышцы, которые перекрывают вход во влагалище. Будем называть их ЛК–мышцами. Если это так, то надо бороться с этим рефлексом, затереть его положительным сексуальным рефлексом. Но это лишь моё предположение. Я об этом не читал в научной литературе. Ей нужен нежный парень, который знал бы её проблемы, а девушка при появлении симптомов, должна вспоминать ласки.
– Как я вспоминаю то, что было недавно?
– Приблизительно так. Я тебе говорил об окситоцине – гормоне, который выделяется в больших количествах при массаже груди. Он уменьшает боль, повышает доверие к партнёру. Нужно заменить в мозгах процесс изнасилования на приятные половые ощущения. Повторяю, я лишь предполагаю, но нигде этого не читал. Ласки, ласки, ласки и ещё раз ласки… и словами и делами.
– А Вы не могли бы ей помочь?
– Сексуальные отношения – очень тонкое дело. Надо идти к врачу.
– Она им не верит. А Вам поверит. Вы же… наш учитель.Обо всём рассказывали. Всё так естественно у Вас получается. Дуиаю, она Вас не будет стесняться. Я поговорю с ней.
Мы сошли в Котовске. В Дубоссары нас привёз отец Наташи. Увидеть и поблагодарить тётю за подарок приезжала и Наташа. та самая Наташа.
Через несколько дней ко мне пришла Аня с подругой.
Аня села так, что я видел её полностью, а Наташа за торцом стола.
– Аня мне всё рассказала, - сказала Наташа. Виктор Васильевич, Вы можете мне помочь? Мочи уже нет…
– Виктор Васильевич, помогите ей! – взмолилась Аня.
– Девочки, я – не врач, лечить не имею права.
– А мне мама говорила, что Вы помогли одной девочке.
– Кого она имела в виду?
– У девочки вилочковая железа не уменьшалась в период полового созревания.
– Я не лечил её. Я всего лишь высказал своё предположение, на чём, возможно, строил бы лечение, будучи доктором. Московские светила обозвали меня нехорошими словами, но сами ничем помочь не смогли. А в Киеве врач сказал, что придерживается на практике моих предположений. Вот и всё. А остальное – это ОБС – одна баба сказала.
– А из чего Вы исходили бы, если бы лечили Наташу, – спросила Аня.
– Аня, я тебе уже рассказывал. Наташа, что тебе врач сказал?
– Толком ничего. А парня у меня нет. Да и не понимают они ничего. Прут напролом, как насильники. Им давай немедленно, всё и сразу, не отходя от кассы. Только хотят дотронуться, а у меня спазмы вот здесь, - она показала ниже живота. Я сразу вспоминаю подвал. Боль. К врачу иду, как на казнь. От него перегаром несёт, как от тех двоих. Я верю, что Вы сможете помочь, хотя и не врач. Вы нам так просто, понятно рассказывали на уроках…Я мужчин теперь, как мышей, боюсь. Понимаю, что мышь меня не съест, и большинство мужчин меня не обидят, а страх одолевает. Иду и оглядываюсь. Когда Вы смотрите с девятого этажа, Вам становится страшно? Но Вы же знаете, что не упадёте. А страшно. Так и у меня.
– Можно предположить, что у тебя отрицательный рефлекс сформировался. Но ты понимаешь, чтобы вытеснить негативный рефлекс позитивным, я должен делать так, чтобы ты испытывала приятные половые чувства? У меня есть жена…
– Жена... счастливая она... Я на всё, абсолютно на всё согласна. Делайте, что хотите! Секс, в том числе… сил моих больше нет, - взмолилась Наташа.
– Ну, о сексе речи нет уже потому, что он сейчас просто невозможен. А мама знает о твоих проблемах?
– Это она меня к Вам направила. Сказала: «Иди! Может, поможет! Он помог одной девушке. Он же …».
