АНЯ 18. Ох! Эти нервы…

 

 

С Аней мы встретились у вагона, когда уже шла посадка.

– Билет не забыла?

– А Вы могли его мне не отдавать. Вот, возьмите!

– Тогда ты могла не уехать. Я несколько часов назад отца похоронил. Боялся, не успею на поезд.

– Примите мои соболезнования! – Аня обняла меня и поцеловала…

– Какая красивая у Вас дочка! Нежная. Заботливая! – сказала проводница, когда я дал ей два билета, – а я думала, она Вас провожает. Я в Дубоссарах в прошлом году была на последнем звонке. Моя племянница рядом с Вашей дочкой стояла. Ливень был. Помните?

– Наташа? – спросила Аня.

– Да. Вот везу ей подарок. Из Германии проводники привезли. Водолазка и… мужчинам не положено знать… в кружевах. В Котовск должен приехать её отец. Надеюсь, он Вас в Дубоссары довезёт. А если не сможет приехать, я хочу попросить… передать с вами.

– А Вы, – обратилась проводница ко мне, – не маячьте здесь! Наш бригадир спит и видит, когда Молдова с Румынией объединятся. Таких же проводниц себе набрал. Не согласных уволили. Могут Вас узнать. Ещё какую-нибудь бяку устроят. Ваши попутчики сойдут на полпути. Я на всякий случай им билеты отдавать не буду, сообщу, что в Вашем купе свободных мест нет. Закроете купе на защёлку.

Нижние места мы уступили пожилым людям.

– Добрая и красивая у Вас дочка, – сказала женщина, – приятно было смотреть на Вас. Вы стояли напротив окна.

– А папаша разве не нравится Вам? – ответила Аня. Я к нему, правда, обращаюсь по имени и отчеству. Как-то язык не поворачивается папой назвать. Но он лучше родного. Оттого люблю его ещё больше.

– Могли не говорить. Это и так видно.

Мы расположились на верхних полках.

– Как мне Вас отвлечь от воспоминаний? – спросила Аня, а потом добавила, – говорят, у мужчин секс лучше всего снимает стресс.

– Аня, ты опять за своё…

– Как раз наоборот. У меня середина цикла и, если я даже буду просить Вас, не слушайте меня! Беременеть мне ни к чему. Я поняла, что папа согласен предложить Вам… чтобы мама от Вас забеременела. Только он боится, что над ним будут смеяться… у бесплодного жена забеременела от ветра? Они хотят, чтобы мама забеременела здесь, а потом уехать в Россию.

Аня в прозрачном нижнем белье под кофточкой с двумя расстёгнутыми пуговицами. Одна бретелька спущена на предплечье. Свет от фонарей проникает под лифчик.

– Вам нравится? – тихонько спросила она, – смотрите! Отвлекитесь от всего!

Помолчали. Затем Аня сказала:

– Да, сегодня на Вас ничего не действует. Я смотрела на себя в зеркало и представляла, как это будет Вас возбуждать. Сядьте напротив! Абсолютный нуль. Вы ничего не видите. Никаких эмоций.

 

Утро августа в полной красе:

Россыпь жемчуга на траве.

Босоногое детство в росе

Зачаровано в колдовстве.

От движения ног ветерок,

Катят капельки сверху вниз,

Первый лучик поймал бугорок,

В росном жемчуге он завис.

В нем небес глубина в бирюзе,

Сотни радуг с седой каймой...

Любопытному мне в той слезе

В сказку мир превращался мой.

 

У неезженых дорог

На пригорке хуторок,

В ясном небе жаворонок,

Покосившийся мосток,

Пара рыжих лошадёнок,

Озерко неглубоко,

Быстроногий жеребёнок,

Мамы чудо-молоко

Пьёт дорвавшийся козлёнок,

Стая резвых собачонок,

Да с бурёнкою телёнок.

Тут дышалось мне легко.

Приучали с малолетства,

Опалённого войною,

Нас не думать о наследстве.

Засыпали за арбою

Под Никитиной горою.

Попрощался с милым детством.

Побелел давно висок,

Я же - с кепкою вершок -

Жизни выучил урок.

Так вот бывший пастушок

Вспоминает хуторок.

Афтершок...*

 

*Афтершок - повторный сейсмический толчок, меньшей интенсивности по сравнению с главным сейсмическим ударом.

 

Друзья уходят, оставляя грусть,

В свершеньях добрых остаются.

Желанье - прошлого коснуться…

В мечтах заоблачных лишь... пусть!

Играет с благородством нерв. Зачем?

Тревожит чувство ностальгии…

Оно подобно аллергии…

Источник всяческих проблем.

 

Наши попутчики сошли с поезда. Аня проснулась.

– Вы не спали? Вас не покидают воспоминания? Тётя Майя учила меня делать массаж. Слезаем! Я сделаю Вам массаж головы. Говорят, помогает.

Аня осталась только в белье. Довольно прозрачном.

– Когда я смотрела на себя в зеркало, впечатление, будто и одета, и раздета одновременно. Грудь просвечивается… и здесь почти всё видно… немножко в тумане будто бы. Но Вы сегодня ничего не видите. У Вас в глазах туман. Так. Закройте глаза и представьте голубое-голубое небо, красивые цветы на лугу…

После массажа тяжесть в голове немного ушла.

– Теперь массаж всего тела. Разденьтесь до трусов. Ложитесь на живот!

Аня массажировала мышцы шеи, плеч, рук, спины, ног, ягодиц…

– Теперь перевернитесь на спину и откройте глаза!

Она продолжила массаж грудных мышц, ног, живота, оседлав меня.

– Я Вам нравлюсь в прозрачном белье? Да, отвлекитесь… Перед Вами молодая девушка, готовая на всё. Ну, смотрите! – Аня положила мои руки себе на трусики, – ласкайте… Ну, наконец-то…

– Чёрт уже с ним! С этим циклом...

– Нельзя, Аня… Забыла?

– Ну, немножко!

– Аня, нельзя! Не хватало мне, чтобы ты забеременела!

– Вы засыпаете? Поспите, Вы же не спали. Я для Вас на всё готова.

Аня укрыла меня простынёй. Сама оделась полностью.

Через некоторое время я проснулся.

– Почему я оделась? Разденьте меня. Во сне мне было так приятно! – она опустила бретельку на предплечье. Не быстро. Вначале поверх белья ласкайте…

– Говорят, когда женщина расстёгивает мужчине брюки, у него мозги вываливаются. Он забывает обо всём.

– Спасибо, Аня! Немного поспал. Голова светлее стала.

– Возьмите меня на руки… поцелуйте грудь… Сожмите! Сегодня это первый раз у меня. Я никому не позволяла даже дотронуться.

– …

– Помните? Я Вам говорила, что мою подругу 25 сентября изнасиловали в подвале. Через месяц она пошла туда за огурцами и ей больно стало вот здесь. Она говорит, что во влагалище всё так сжалось, что палец невозможно ввести.

– Наверно, это вагинизм.

– Врачи так и сказали. А что это такое? Ей можно помочь?

– Я – не врач. Как лечат врачи, не знаю. Но я представляю себе так. Помнишь собачек Павлова?

– У них вырабатывали рефлекс на корм, а потом только на звук или свет, подкрепляемый затем дачей корма. Так вот я понимаю происходящее так. У твоей подруги выработался рефлекс на ту обстановку, в которой её насиловали. Это пьяные мужчины, тёмный подвал, запах водки, и грубые сексуальные домогательства, да ещё болевые ощущения от разрыва девственной плевы, а огурцы – ассоциация с половым органом. У неё рефлекторно сокращаются лобково–крестцовые (или лобково–копчиковые) мышцы, которые перекрывают вход во влагалище. Будем называть их ЛК–мышцами. Если это так, то надо бороться с этим рефлексом, затереть его положительным сексуальным рефлексом. Но это лишь моё предположение. Я об этом не читал в научной литературе. Ей нужен нежный парень, который знал бы её проблемы, а девушка при появлении симптомов, должна вспоминать ласки.

– Как я вспоминаю то, что было недавно?

– Приблизительно так. Я тебе говорил об окситоцине – гормоне, который выделяется в больших количествах при массаже груди. Он уменьшает боль, повышает доверие к партнёру. Нужно заменить в мозгах процесс изнасилования на приятные половые ощущения. Повторяю, я лишь предполагаю, но нигде этого не читал. Ласки, ласки, ласки и ещё раз ласки… и словами и делами.

– А Вы не могли бы ей помочь?

– Сексуальные отношения – очень тонкое дело. Надо идти к врачу.

– Она им не верит. А Вам поверит. Вы же… наш учитель.Обо всём рассказывали. Всё так естественно у Вас получается. Дуиаю, она Вас не будет стесняться. Я поговорю с ней.

Мы сошли в Котовске. В Дубоссары нас привёз отец Наташи. Увидеть и поблагодарить тётю за подарок приезжала и Наташа. та самая Наташа.

Через несколько дней ко мне пришла Аня с подругой.

Аня села так, что я видел её полностью, а Наташа за торцом стола.

– Аня мне всё рассказала, - сказала Наташа. Виктор Васильевич, Вы можете мне помочь? Мочи уже нет…

– Виктор Васильевич, помогите ей! – взмолилась Аня.

– Девочки, я – не врач, лечить не имею права.

– А мне мама говорила, что Вы помогли одной девочке.

– Кого она имела в виду?

– У девочки вилочковая железа не уменьшалась в период полового созревания.

– Я не лечил её. Я всего лишь высказал своё предположение, на чём, возможно, строил бы лечение, будучи доктором. Московские светила обозвали меня нехорошими словами, но сами ничем помочь не смогли. А в Киеве врач сказал, что придерживается на практике моих предположений. Вот и всё. А остальное – это ОБС – одна баба сказала.

– А из чего Вы исходили бы, если бы лечили Наташу, – спросила Аня.

– Аня, я тебе уже рассказывал. Наташа, что тебе врач сказал?

– Толком ничего. А парня у меня нет. Да и не понимают они ничего. Прут напролом, как насильники. Им давай немедленно, всё и сразу, не отходя от кассы. Только хотят дотронуться, а у меня спазмы вот здесь, - она показала ниже живота. Я сразу вспоминаю подвал. Боль. К врачу иду, как на казнь. От него перегаром несёт, как от тех двоих. Я верю, что Вы сможете помочь, хотя и не врач. Вы нам так просто, понятно рассказывали на уроках…Я мужчин теперь, как мышей, боюсь. Понимаю, что мышь меня не съест, и большинство мужчин меня не обидят, а страх одолевает. Иду и оглядываюсь. Когда Вы смотрите с девятого этажа, Вам становится страшно? Но Вы же знаете, что не упадёте. А страшно. Так и у меня.

– Можно предположить, что у тебя отрицательный рефлекс сформировался. Но ты понимаешь, чтобы вытеснить негативный рефлекс позитивным, я должен делать так, чтобы ты испытывала приятные половые чувства? У меня есть жена…

– Жена... счастливая она... Я на всё, абсолютно на всё согласна. Делайте, что хотите! Секс, в том числе… сил моих больше нет, - взмолилась Наташа.

– Ну, о сексе речи нет уже потому, что он сейчас просто невозможен. А мама знает о твоих проблемах?

– Это она меня к Вам направила. Сказала: «Иди! Может, поможет! Он помог одной девушке. Он же …».