Знаешь, дорогая?
Колкая твоя сатира, как нож.
Кольнешь, бывало, век не могу опомниться.
Как ты ее рождаешь? Где ты ее берешь?
В каких темных водах души она водится?
Смотрят усталые твои глаза словно сквозь,
Вовсе не видят, но все четко помнят.
Как же они все знают? Давно ль ты живешь,
Видя всё то, что обычно не замечают?
Резкий язык твой, словно шлепок.
Раз получая, тянусь к тебе с новой силою.
Как ты им управляешь? Думаешь ли вперед?
Может, то мысли твои, а, любимая?
Мягкая душа твоя, словно воск.
Тает в руке, нельзя прикоснуться.
Как она держится в теле? Как ты ее бережешь?
Много ли ран на ней испещрило временем?
Я, дорогая, был бы больной,
Если б не видел тебя хоть однажды.
Знаешь ли это? С кем ты живешь?
С редким любителем крови и ласки.
Кольнешь, бывало, век не могу опомниться.
Как ты ее рождаешь? Где ты ее берешь?
В каких темных водах души она водится?
Смотрят усталые твои глаза словно сквозь,
Вовсе не видят, но все четко помнят.
Как же они все знают? Давно ль ты живешь,
Видя всё то, что обычно не замечают?
Резкий язык твой, словно шлепок.
Раз получая, тянусь к тебе с новой силою.
Как ты им управляешь? Думаешь ли вперед?
Может, то мысли твои, а, любимая?
Мягкая душа твоя, словно воск.
Тает в руке, нельзя прикоснуться.
Как она держится в теле? Как ты ее бережешь?
Много ли ран на ней испещрило временем?
Я, дорогая, был бы больной,
Если б не видел тебя хоть однажды.
Знаешь ли это? С кем ты живешь?
С редким любителем крови и ласки.