Хладный.
В коридоре было темно и сыро. Две сухощавые фигуры в плащах едва освещаемые оставшимся далеко позади факелом были почти не заметны в сгустившейся темноте.
-Ты все же решил пойти? - казалось говоривший был взволнован, но старался скрыть это под напускным хладнокровием.
-Я уже трижды ответил на этот вопрос, Бартоломео, сколько можно? Да, я иду. От клятвы не отрекаются.
-Но ты только прибыл с задания. Неужели...
-Хватит, Арто. Придет время, ты все поймешь.
Наконец оба вышли из туннеля и оказались на небольшой пристани где их уже ждал старый рыбак.
-Это ты Кван? - вглядываясь под капюшон спросил рыбак,-что ж, скоро еще одна свеча жизни потухнет в этом мире... Садись, Ворон, не будем тянуть...
Названный Кваном не заставил себя долго ждать. Дно лодки приняло тихо звякнувший металлическим звоном сверток и следом жалобно чуть скрипнуло от удара подкованных сапог.
-Боги да прибудут с тобой, Кван,- с пирса проговорил Бартоломео. Кван молчал, погруженный в раздумья. Отвалив от пирса старый рыбак, несмотря на непроглядную темень, уверенно повел лодку к противоположному берегу, где убийцу уже ждали кони и дорога. Рыбак что-то по стариковской привычке ворчал про своих детей, про местного лорда жадного до налогов, про старого императора которого уже заждались на небесах, впрочем, Кван его не слушал. Погруженный в свои мысли, вспоминая перипетии последних трех дней он в который раз спрашивал себя правильно ли поступил. Было обычное задание, дворянин, проигравшийся на имперском балу в пух и прах, купец слишком богатый, чтобы не привлечь к себе внимание и слишком умный, чтобы оставаться живым. Все было бы просто и легко, если бы не она. Маленькая огненнорыжая северянка, почти девочка, отданная на откуп этому старому ошметку человека. Она видела его. Видела его лицо. Его клинок. Его работу. Она видела все. Устав ордена весьма недвусмыслен для таких ситуаций. И она поняла, что сейчас с ней будет, но даже не пыталась бежать или просить пощады. Глаза ее цвета яшмы смотрели на него с испугом и ожиданием. Они словно просили его одним ударом оборвать все нити бытия и страданий бедной девочки, преданной, забытой и истерзанной. Но он не смог. Рука его оборвавшая уже не один десяток жизней не поднялась на нее. Один день задержки впервые в жизни, казалось не вызвал у магистра и старейшин вопросов, однако уже на следующий день он получил новое задание. Задание не совсем обычное, вернее даже будет сказать слишком простое для такого мастера как он. Впрочем едва получив задание он уже понял все. Сильный толчок и скрежет дна лодки об камни вернули убийцу к реальности.
-Боги да прибудут с тобой, Кван,-прошамкал старик.
-Боги не покровительствуют убийцам, - вскинув поджарое тело в седло, отозвался тот,- прощай старик.
Лодочник поднял удивленный взгляд на обычно молчаливого убийцу. Кажется он тоже понял все.
-Смерть, мальчик мой, - придерживая повод, сказал он,- тоже богиня, едва ли не настолько же могущественная как остальные боги давшие нам жизнь. Подумай об этом и... Прощай.
Шпоры в бок и жилистый скакун рванулся в черную пустоту ночи.
-Еще одна свеча...- проговорил рыбак и, шаркая ногами, пошел в свою лачугу.
Встречный ветер гудел в ушах и хлестал по лицу сорванными осеннью листьями и мерзким моросящим дождем, но Кван не замечал ни того ни другого. Казалось, он вообще ничего не замечал, погруженный в свои мысли. Встреча с северянкой перевернула все в его жизни. Впервые за долгое время он вспомнил отца, сурового, жилистого, словно скаковая лошадь, виртуозно владевшего, наверное, любым оружием. Квану едва исполнилось 11, когда отец ушел на задание в последний раз. По слухам Кван знал, что человек, которого отправился убивать отец, погиб, однако и отца он больше не видел. Почему-то вспомнилось и первое убийство. Какой-то безродный бродяга увидел слишком много и его, тогда еще 15 летнего мальчишку отправили устранить свидетеля. Вспомнилась радость от предвкушения "настоящего" дела. Вспомнилось и то, как после этого убийства несколько ночей подряд не мог уснуть, пока, наконец обессиленный не уснул прямо на занятиях по фехтованию. Почему-то только сейчас он задумался, а сколько пало от его руки? Безжалостный и хладнокровный он словно обрубил себе все чувства после того самого первого убийства. Словно запретил помнить об убитых им. И вот сейчас он захотел вспомнить их...
Тьма. Наполненная клубящимся туманом она окружала его со всех сторон, не пропуская ни единого луча света. Какие-то тени мечутся в тумане но он не может разглядеть ни их лица, ни, хотя бы, кто это вообще. Неожиданно плечом он почувствовал чье-то прикосновение. Женщина. В чуть облегающей темно-серой, траурной накидке она выглядела божественно. Молочно-белый волос струится волнистыми локонами по бархатистой коже обнаженных плеч. Тонкие и правильные черты лица. Темные глаза, подведенные черной тушью. Пожалуй, это была прекраснейшая из женщин видимых Кваном. Ни слова не говоря она, обняла его, прижавшись всем телом и неожиданно обмякла словно потеряла сознание. Посмотрев на нее, он отпрянул, ибо на месте женщины был тот самый нищий - его первая жертва. Залитый кровью, он вцепился в его шею, когда сзади навалилась чья-то тяжелая туша. Руки и ноги, удерживаемые кем-то не слушались, и тогда тело прорезала страшная боль словно от удара ножом. Удары повторялись снова и снова. Это были они! Все убитые, каждый павший за последние 12 лет от его руки.
-Кван! Кван! Проснись, леший тебя задери!
Он очнулся в холодном поту. Рядом встревоженный стоял его давний знакомый Ибрагим. Это был один мелкий лавочник связанный с орденом какими-то делами и дававший приют убийцам находящимся на заданиях.
-Ты мне всех покупателей распугал своими криками. Чего случилось?
-Ничего, Ибрагим. Это сон. Всего лишь сон...
Близился вечер. Кван так и просидел весь день размышляя про приснившееся ему. Слишком этот сон был явственен, слишком все было реально, словно это был не сон, а нечто, что должно произойти. Впрочем, он отогнал от себя эти мысли. Это были его жертвы, люди уже убитые им. Чтобы развеяться он занялся подготовкой к ночному нападению. Еще раз, по старой привычке он уточнил все детали у Ибрагима. Да, все осталось без изменений. Шайка разбойников, караван с которым ехали дочери местного богатея, как результат - резня и требование выкупа. Заданием было спасение девушек, которых держали в каких-то развалинах, кажется, бывшей крепости. По словам Ибрагима разбойников там должно быть не более двух десятков. Все было как обычно, и Кван, даже излишне придирчиво следивший за Ибрагимом не заметил, чтобы тот что-то утаил или не договаривал. Казалось, это все же было обычное задание. Наконец на сомнения времени уже не оставалось и надо было готовится к бою. Мгновенно прощелкав медными застежками легкой кожанной кирасы, он надел сбрую из кожаных ремней, на которых удобно располагать оружие. Свое место под мышками заняли два деревянных чехла на пять метательных ножей каждый. Широкий ремень опоясал жилистый стан и принял в ножны узкий меч. В поясные наспинные ножны легло два длинных кинжала, еще пара кинжалов заняла свое место в набедренных ножнах. Засапожный нож с волнистым лезвием. За спину на широком ремне лег чехол с колчаном стрел и коротким, тяжелым луком из рога. Нижняя часть лица убийцы скрылась под темным платком, а верхняя под капюшоном, накинутым на голову привычным движением. Двигаясь по крышам, чтобы не привлекать внимания Кван получасом позднее выбрался из города. Здесь у небольшого ручья его уже ждал конь. И вновь дорога, вновь рой мыслей одолевающий убийцу. Где-то в мозгу тупой иглой сидела неясная тревога насчет предстоящего задания. Кван попытался отогнать от себя эти мысли и сосредоточится на предстоящем бое, однако два образа как он ни старался, не отпускали его. Это были образы двух женщин, той которую он оставил в живых и той которая приснилась ему. Наконец его голова гудела, словно котел для варения браги и он предпринял последнюю попытку успокоится. Свернув с дороги, Кван ринулся к руинам напрямую через лес. Здесь, где, на каждом шагу всадника подстерегают ветки деревьев, и рытвины оврагов ему некогда было отвлекаться на свои страхи и предчувствия. Наконец вдали замаячили развалины крепости. Оставив коня глубоко в лесу, дальше он пошел пешком. Тревога, съедавшая убийцу весь день теперь оставила его. Инстинкты и почти звериное чутье вытеснили все прочее из его разума. Двигаясь тихо, словно кошка он обошел развалины со всех сторон. Руины были темны и тихи. Нигде не просматривались дозорные, что вновь насторожило Квана. Не настолько же эти разбойники глупы, чтобы не предвидеть попытку отбить девушек. Или дело в другом? Готовый к любой неожиданности он через полуразрушенную воротную башню вошел в крепость. И все же он не был готов к тому, что ему предстояло увидеть. Во дворе его ждало несколько человек. Чуть поодаль сидели старейшины, а прямо посреди двора в окружении трех братьев ордена кто-то лежал. Угадывалась лишь девичья фигура, покрытая каким-то дерюжным тряпьем.
-Можешь не прятаться, Ворон,- проговорил один из старейшин,- мы тебя и так уже ждем слишком долго.
Уже не прячась, Кван вышел на освещенный лунным светом двор крепости. Только сейчас он заметил огненно-рыжий локон, выбивающийся из-под дерюги. Мелькнула страшная догадка, но в этот момент девушка шевельнулась. У Квана отлегло на сердце, она была еще жива. Он мгновенно окинул внутренний двор крепости, прикидывая, сколько бойцов, может быть вместе со старейшинами.
-Можешь не ломать себе голову, Ворон, - раздалось из темноты одного из проходов,- нас здесь семьдесят человек.
На свет вышел подтянутый жилистый старик. Сердце Квана стукнув где-то в горле, словно провалилось в бездну. Это был великий магистр ордена. Он подошел вплотную к убийце. В этот же момент из всех щелей и темных углов с луками на изготовку выступили братья ордена.
-Что это значит, верховный магистр?
-Нет, это ты скажи нам, что это значит? Ты отступил от устава, Кван. Неужели тебя настолько прельстила эта смазливая соплячка, что ты решил нарушить наш древний закон? Или ты думал, что длань ордена ослабела, а око его померкло?
Кван молчал, лихорадочно соображая, что делать. Впрочем, вариантов было немного и при любом из них девушка, скорее всего, погибла бы.
-Ищешь выход из болота в которое ты сам влез?-наклонился старик заглядывая в глаза Квана,- или ты думаешь, что мое пленение или смерть что-то изменят? Позволь помочь тебе с этой дилеммой.
Он вытащил из-за пояса небольшой кинжал с костяной рукоятью. Кван поднял на него затуманенный взгляд.
-Ну же, мальчик мой. Ты и сам знаешь, что нужно сделать. Эй вы,-бросил он сторожившим девушку послушникам,- сюда ее.
Двое убийц подняли девушку и подвели к Квану, а сам магистр тем временем вложил в его руку кинжал. Он знал, что от него ждут, равно как знал и то, что будет после убийства девушки. Она не просила пощады, не билась и не рыдала. Наоборот подойдя к нему, она сама будто просила ее жизнью оплатить его, наивно полагая, что ее гибель может кого-то спасти. Неожиданно на убийцу повеяло могильным холодом. Казалось, время замерло, и даже осенний ветер перестал свистеть среди камней крепости.
-Как же это старый болтун любит поразговаривать...-вдруг донеслось до Квана.
Он резко обернулся и замер. Перед ним была она. Женщина, та самая, что пришла к нему во сне. Обходя замерших братьев ордена, она подошла к магистру.
-Ах, старый лицемер. Глава ордена убийц, что никогда не выходил на пляску со мной... Ты ведь не знаешь как он стал главой ордена?-обратилась она к Квану,- Да-а... Никто не знает. Кроме меня конечно же... Впрочем, разговор не о нем, а о тебе...
-Кто ты такая? Я ведь неспроста видел тебя в своем сне?
-Умный мальчик. Конечно неспроста. А кто я? Я твоя госпожа, Кван. Госпожа и, признаюсь, почитательница.
-Что за чушь ты несешь? У меня нет никакой госпожи.
-Да неужели?-она обошла его, и подойдя к убийцам державшим девушку, спросила,- А что ты нес другим всю свою жизнь? Кому ты давал столь обильную жатву душ? Кого умолял не забирать себя, оплачивая свою жизнь чужими?
Страшная догадка пронзила его разум.
-Ты, Смерть... Богиня древности. Госпожа судьбы и ...
-И хозяйка времени... Да, я не вымысел...
-Спаси ее.-бросился к ней Кван,- Спаси девушку, ей рано умирать сейчас.
Женщина сухо засмеялась:
-Никогда и никому не рано умирать, мой мальчик. Однако, ты высказал просьбу, но...- она отвернулась снова рассматривая одного из убийц державших девушку,- но что я получу взамен?
-Мою жизнь!
Она снова засмеялась.
-Твоя жизнь и так скоро...
-Рано или поздно тебе придется отпустить меня к потокам вечности.
-А ты?..
-А я тебе предлагаю себя навечно.
Женщина вскинула на него удивленный взгляд, после чего надолго задумалась. Время все так же сдерживало свой бег на протяжении всего разговора.
-Ты ведь понимаешь, что ты будешь моим, до тех пока я сама не отпущу тебя,- наконец в раздумии проговорила она,- и даже после этого ты обретешь не вечность, но покой.
-Да,- не задумываясь, ответил убийца,- так ты спасешь девушку?
-Нет,- как само собой разумеющееся ответила Смерть,- Ты сделаешь это.
В мгновение ока она оказалась около него и, заключив в объятия мертвенно холодных рук, впилась в его губы долгим поцелуем. Тело Квана пронзил леденящий холод. Казалось даже душа замерзала в нем скованная ледяным поцелуем новой госпожи. А следом за холодом пришла боль. Тело словно разрывало изнутри ледяными иглами, покрывая кожу тончайшим слоем инея. Сознание ясное как никогда давало знать о каждой новой игле впивающейся в плоть. Наконец она отпустила его и отстранилась. Измученный убийца рухнул на колени после поцелуя Смерти, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Обойдя чуть живого нового своего слугу и достав из чехла лук Квана, она и его изменила под стать убийце. Подав обледенелое древко лука, она проговорила:
-Что ж... Я свою работу сделала. Теперь твоя очередь делать свою.
Обернувшись она с легким смехом растворилась в темноте и время вновь двинулось своим чередом, отсчитывая последние мгновения жизни бывших братьев Квана по ордену...
Кван с трудом приходил в себя. В очаге в углу комнаты весело потрескивали поленья, чуть освещая полутемную комнату. Рядом кто-то лежал, согревая его теплом своего тела. Лишь прядь рыжих волос разглядел он в темноте, впрочем, ему хватило этого, чтобы понять кто рядом с ним. Неожиданно он почувствовал чье-то присутствие. Глянув в очаг он убедился в своей догадке - языки огня замерли во времени. Выйдя из хижины, он пошел на зов. Наконец вдалеке в предрассветных сумерках он увидел чью-то темную фигуру.
-Почему ты не забрала меня? - подойдя ближе, спросил он.
-Подожди...
Подойдя ближе, он увидел умирающую дикую козу со сломанной ногой и прижавшегося к ней козленка.
-Посмотри на них, Кван. Знал бы ты как страдает она из-за того, что остается ее дитя одно...
Некоторое время она созерцала эту картину.
-Еще не время,- наконец не оборачиваясь, ответила Смерть.- Начав писать новую судьбу для этой девочки, я увидела, что память о тебе пройдет через всю ее жизнь. Всю жизнь она вспоминала бы тебя и проклинала ту, которая забрала тебя у нее... У меня впереди вечность, Кван, а у нее всего лишь несколько десятилетий. Так зачем же дав ей жизнь мне отнимать у нее смысл этой жизни. Еще не время, Кван, забирать тебя.
Преклонив колено, он поцеловал ее руку. Она отвлеклась от козы и с легким смехом потрепала его по голове. А Кван встал и, подняв козу, пошел в сопровождении козленка к дому. Смерть изменилась в лице.
-И что ты делаешь?
-Еще не время, госпожа, забирать ее, - чуть усмехнувшись, ответил он.
Тихо засмеявшись, Смерть растаяла с порывом ветра, а Кван сопровождаемый козленком и первыми лучами поднимающегося солнца направился к своему новому дому и своей новой судьбе...
