Солнце отходит на задний план
Быстрый бег переходит в шаг и чертит на льду следы. От холодов не спасает шарф и утром я дальше с пути. Солнце отходит на задний план, окно отражает свет. Сердце болит посильнее ран и дольше, чем несколько лет. В ногу со временем за горизонт мы убегаем вдаль. Дома остались: перчатки, зонт и этот больной январь. Рюкзак за плечами все тяжелеет, будто за выслугу лет ветер, как одеяло, лелеет, и кутает в лютый плед. Я доберусь до тебя по каналам и на ночных поездах. Антенны бездумно ловят сигналы, я ускоряю шаг.
В ногу со временем за горизонт и на помойку сны. Скоро начнется дождей сезон и будет лить до весны. Ноги в мозолях и труден путь, а на спине рюкзак. Маюсь и думаю передохнуть, но получаю знак: за горизонтом горит окно, я ухожу с путей. Сердцу как-будто бы все равно, дверь сорвало с петель. Ты заходи, не стесняйся, друг, сердце поэта - дом для пары десятков знакомых рук и километров о том, что не вошло по формату в строку и потерялось вне. Не пожелала бы я врагу, даже в кошмарном сне, вместо меня над ярким костром в ночь запевать стихи. Хочешь послушать, как плачет гром, отмаливая грехи? Хочешь услышать, как плачет дождь? Сядь и смотри, мой друг. Я, как старый шаманский вождь, буду плясать вокруг. Строчки - в утренний голос твой, в волосы - оберег. Я не вернусь сегодня домой, мой дом - у костра ночлег.
За горизонтом горит окно, оно отражает свет. Яркое, броское "мне все равно" и через сотни лет эхом вернется немая боль в строчки дорожных книг. Я отправляю тебе бандероль, в которой лежит дневник. Может узнаешь его по обложке, по желтизне страниц. Там разговоры с бездомной кошкой и монологи птиц. Он пробегал по рельсам и спал у развилок дней, знал расписание рейсов в город дневных теней, угадывал улиц номер и открывал пути, что бы хозяин понял, как до тебя дойти.
Быстрый бег переходит в шаг, я убегаю вдаль. Собирая остатки снов в кулак, я превращаюсь в сталь. Я пробегаю по рельсам в ночь, отмаливая грехи. Даже не пробуйте мне помочь, все, что я есть - стихи. За горизонтом горит закат, я под твоим окном. Слишком давно не вернулась назад, теперь возвращаюсь в дом. Я возвращаюсь запиской домой, горечью наших крыш:
"Помнишь меня? Кем были с тобой?"
В ответ на вопрос молчишь...
Хочешь услышать дыханье дня? Север в рассветный час? Я узнавала их без тебя. А мир уставал от "нас".
В ногу со временем за горизонт и на помойку сны. Скоро начнется дождей сезон и будет лить до весны. Ноги в мозолях и труден путь, а на спине рюкзак. Маюсь и думаю передохнуть, но получаю знак: за горизонтом горит окно, я ухожу с путей. Сердцу как-будто бы все равно, дверь сорвало с петель. Ты заходи, не стесняйся, друг, сердце поэта - дом для пары десятков знакомых рук и километров о том, что не вошло по формату в строку и потерялось вне. Не пожелала бы я врагу, даже в кошмарном сне, вместо меня над ярким костром в ночь запевать стихи. Хочешь послушать, как плачет гром, отмаливая грехи? Хочешь услышать, как плачет дождь? Сядь и смотри, мой друг. Я, как старый шаманский вождь, буду плясать вокруг. Строчки - в утренний голос твой, в волосы - оберег. Я не вернусь сегодня домой, мой дом - у костра ночлег.
За горизонтом горит окно, оно отражает свет. Яркое, броское "мне все равно" и через сотни лет эхом вернется немая боль в строчки дорожных книг. Я отправляю тебе бандероль, в которой лежит дневник. Может узнаешь его по обложке, по желтизне страниц. Там разговоры с бездомной кошкой и монологи птиц. Он пробегал по рельсам и спал у развилок дней, знал расписание рейсов в город дневных теней, угадывал улиц номер и открывал пути, что бы хозяин понял, как до тебя дойти.
Быстрый бег переходит в шаг, я убегаю вдаль. Собирая остатки снов в кулак, я превращаюсь в сталь. Я пробегаю по рельсам в ночь, отмаливая грехи. Даже не пробуйте мне помочь, все, что я есть - стихи. За горизонтом горит закат, я под твоим окном. Слишком давно не вернулась назад, теперь возвращаюсь в дом. Я возвращаюсь запиской домой, горечью наших крыш:
"Помнишь меня? Кем были с тобой?"
В ответ на вопрос молчишь...
Хочешь услышать дыханье дня? Север в рассветный час? Я узнавала их без тебя. А мир уставал от "нас".
