В те времена врата Микен пред безоружными не закрывались,

Купец, юродивый, абориген свободно в город пропускались…

Вот так, однажды, в тех Микенах, явился странный человек -

Он был в лохмотья облаченный и брёл, не поднимая век,

В руках держал весла обломок и больше никаких котомок…

Его ответы на вопросы, на лицах вызывали перекосы,

Настолько был рассказ ужасен и в содержании опасен…

 

Его призвали во дворец, где он предстал пред Эврисфеем

И вновь, несчастный сей беглец, рассказ свой повторил, немея…

- Я слышал, молвил Эврисфей, что пощажён ты был Богами -

Откройся мне о том скорей, не маскируя тайн словами…

И путник начал свой рассказ и длился он, примерно час…

- Наш гелион влетел на скалы, но мы все выбрались на брег,

Там воины уже нас ждали и повязали, исключив побег…

Вперёд нас гнали, как баранов, по спинам дротиками тыча…

Придя к забору, услыхали храп лошадиный необычный…

Они хрипели и рычали так, словно вепря повстречали.

Тогда нам сразу стало ясно, что беспокоились напрасно,

Ведь это служба на конюшне, она нужна и простодушна…

Мы дружно все переглянулись, и сразу дико ужаснулись,

Когда в открытые ворота метнулась конская когорта…

 

Картина мерзкая пред нами предстала вдруг, как жуткий сон,

Весь двор завален был костями и смрадом был наполнен он…

То были кони, кони-звери, плоть человечью они ели!

Они набросились на нас, был близок мой смертельный час…

Погибли все, один я спасся… Не знаю, как я жив остался…

- Ого! А, чьи же это кони? Кто их хозяин в том загоне?

- Царя то кони! Диомеда! Им плоть людская - на обеды!

- Довольно, всё, фини́та встреча… Тебе - мой гиматий с плеча…

- Его обедом обеспечьте… - и царь застыл с улыбкой, молча…

 

И в голове его родился ещё один коварный план:

- Геракла я пошлю, фракийцу пусть нанесёт большой изъян…

Он украдёт коней ретивых, ко мне их, притащив за гривы…

Геракл, с друзьями сел на судно. Пустились в плавь, но ветер нудно

Всё время встреч движенья был и продвиженье тормозил.

Борей, видать, не одобрял и, дуя встреч, путь усложнял.

Но сам Геракл не унывал, а только весело взирал

На сердцу милые пейзажи, не опечален делом даже…

И вскоре на скале высокой, дворец явился одинокий.

 

 

 

 

 

То Диомеда был Дворец… Туда попал кто - всем конец…

Взобравшись верною тропою - врата узрели пред собою…

Геракл с петель ворота снял и денник перед ним предстал.

В конюшне в стойлах красовалось зверьё жестокой мощи

Оно по деннику металось, узрев людскую плоть вотще -

Они её лишь созерцали, а не к обеду их подали…

И в гневе, топая копытами, они топтали землю взрытую,

И с храпом пена вылетала, в глазах обида полыхала!

Им так хотелось всех сожрать! Не их сегодня вышла масть!

Геракл рукою замахнулся и между глаз не промахнулся,

Осел на жопу сразу конь - из глаз посыпался огонь!

 

Так обработав весь табун, его взнуздав и оглоушив,

Геракл из денника шагнул, но навострил мгновенно уши -

На встречу пёрся Диомед - источник всех кровавых бед!

Геракл гневом воспылал, его охрану поломал,

И, за грудки взяв Диомеда, дал ему палицы отведать!

С него свалилась голова, не смея вымолвить слова,

Которые он приготовил, но это был напрасный труд -

Её оторванной найдут…

 

Затем Геракл спустился к морю, и увидал большое горе -

Абдер не справился с конями, и был растерзан их зубами…

Взъярилось сердце у Геракла, хотел убить он всех коней,

Но не убил, хоть сердцем плакал, жалея преданных друзей…

 

Приказ он вспомнил Эврисфея и на корабль табун загнал,

И, чтоб им было неповадно, всех к коновязи приковал…

Потом опять ступил на берег, тела друзей земле предал,

И вскоре очень этот берег Абдерой-городом предстал!

 

Коней доставил он в Микены, но Эврисфей их отпустил,

В лесах тех вскоре (неприменно) их дикий вепрь всех истребил…

13022013

 

Гима́тий (др.-греч. ἱμάτιον, himátion — ткань; накидка) — у древних греков верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани; надевался обычно поверх хитона