Не тот
Мои сущности все улетучились предсказания дымом индейской нити на дрожащих кострах. Почему лились ветром слёзы? – той звёздной прыти не с шипеньем зажать огонь, не задуть тень спалённого оберега, не шептать, шелушась, «ах, тронь да пройдись босиком по каёмке брега»… По нему не ударит вовек волна, и искра улыбающимся серпом – «Жах!» – по колосьям-колоссам: в руках – луна – полушарный любви мой стальной паром – «Крах!».
Окропилось то поле горячей кровью – на нём вырастут завтра твои цветы, и твою повезут по безводью волю эти зори. Мою? Здесь не я, а ты. И не мой кривой росчерк за танцем строк: я, коне-е-ечно, ждал угол часов, но вот отошёл раз за пуншем, когда фокстрот, и, вернувшись с бокалами жгучих вод, обомлел, всё разлил – весь и пунш, и рот: лишь мгновеньем назад собирал букет слов и роз, фраз и грёз, а уже – не тот, совершенно, отнюдь не такой поэт.
Окропилось то поле горячей кровью – на нём вырастут завтра твои цветы, и твою повезут по безводью волю эти зори. Мою? Здесь не я, а ты. И не мой кривой росчерк за танцем строк: я, коне-е-ечно, ждал угол часов, но вот отошёл раз за пуншем, когда фокстрот, и, вернувшись с бокалами жгучих вод, обомлел, всё разлил – весь и пунш, и рот: лишь мгновеньем назад собирал букет слов и роз, фраз и грёз, а уже – не тот, совершенно, отнюдь не такой поэт.
