водой и ядом

зёрнышко было мало и не удало, зёрнышко на бескрайней степи лежало, плакало, знало - лиха беда начало, надо ль расти, да как ему тут расти?

грезило, не имея большого плана: было б оно песками из океана или верблюдом дальнего каравана, словом на камне, травами на пути, чистой водой и ядом чужого жала.

сколько тысячелетий оно рождалось, всё из него взрастал только сор да малость, дикие ягоды, спрятанные в траве. всякий раз выло, всякий раз поднималось, и зеленело, и становилось алым, знало, зачем начнёт всё опять сначала -

 

может, однажды выйдет и человек.

 

пела мне ведьма, кутая, словно сына, что из любого пня, и креста, и дрына, черепа и упавшего апельсина тянутся всходы, льётся душистый мёд, рвутся цветы, сползает лоза витая -

что-нибудь обязательно прорастает, что-нибудь, разумеется, прорастает,

 

и из тебя когда-нибудь прорастёт.