Ч Е Л О В Е К (1993 - 1995)
/Стихи и поэтическая проза/
"Невыразимы красоты и странности мира."
/Карел Чапек/
"Прочь от меня тот, у кого сухое сердце,
сухие глаза."
/Иоганн Вольфганг Гете/
ОТ АВТОРА
Похоже, у меня входит в традицию заканчивать очеред-
ное трехлетие новым поэтическим циклом: предыдущий был "10
лет спустя", теперь - "Человек". Но прежде о самом трехле-
тии. Для всех не "новых" русских оно было очень непростым,
для меня же и вовсе драматическим, трагическим, перелом-
ным, и просто чудо, что кривая жизни, круто уводившая меня
вниз, во тьму, неожиданно вывела к свету.
Минувшие годы привели и к некоторым другим переменам.
Удалось, если и не снять совсем, то, по крайней мере,
прорвать окружавшую меня почти 30 лет блокаду молчания. Я
имею в виду прежде всего (спасибо моему сыну) выход в свет
книги стихов "Соната счастья. Жертвенник"; она плохо изда-
на, почти не раскупается, но все-таки это книга, которую я
могу хотя бы время от времени кому-то дарить. Несколько
моих стихов вместе с информацией об их авторе появились в
пользующейся несколько большим спросом книжечке "Чюрленис
в русской поэзии". На петербургском радио "Классика" проз-
вучали две мои музыкально-литературные композиции "Он не
пианист" и "Соната счастья", посвященные юбилеям Святосла-
ва Рихтера и Чюрлениса, а на региональном радио одного из
районов Петербурга - целая серия подобных, но совсем ма-
леньких (5 - 10 минут эфирного времени) передач. Было и
несколько публичных выступлений, что, впрочем, не ново.
Все это, конечно, не более чем дождевые капли, которым ни-
когда не слиться даже в ручеек общественного интереса и
признания, но и не абсолютная засуха.
В чисто творческом плане тоже произошли кое-какие
сдвиги. Я отважился всерьез обратиться к прозе и, предс-
тавьте себе, написал более двух десятков эссе и так назы-
ваемых (неудачно!) стихов в прозе - правильней говорить о
поэтической прозе. Судя по реакции моих немногочисленных
читателей кое-что получилось совсем не плохо. Для меня это
очень важно, так как способность писать стихи видимо утра-
чивается раньше, чем прозу. Но вовсе не потому, что "поэ-
зия есть молодость души", - хорошая проза, как правило, -
та же поэзия; просто проза предоставляет автору больший
тематический простор.
О самом цикле. В него включено 45 вещей - стихи и по-
этическая проза. Если учесть, что сюда не вошло 26 стихот-
ворений, составивших "Год Евы" и большое по объему стихот-
ворение "Ева" (о нем предстоит разговор особый), не считая
ряда эссе на разные темы, то окажется, что последнее трех-
летие, по крайней мере в количественном отношении, было
продуктивней, чем предыдущее. И тематически и по форме
"Человек" отличается от "10 лет спустя" - это именно цикл,
как бы один год (а не три) из жизни героя. Поскольку стихи
расставлены в отнюдь не хронологической последовательнос-
ти, даты заключены в косые скобки (этим приемом я пользо-
вался неоднократно и раньше).
Игорь Горин
31.12.95
СТРОИТЕЛЬ
Человек ходит по берегу моря, ищет камушек. Только
что он выстроил в пустыне новый храм из больших и
маленьких самоцветов и сказал сам себе: хватит, это
конец. И вот на тебе: снова ходит взад-вперед по
пустынному берегу моря и ищет, ищет среди тысяч и
тысяч камней какой-то самому ему неведомый камушек.
Но он знает, что узнает его, когда найдет.
А пока все храмы, какие он уже выстроил, так и сто-
ят годами в пустыне пустыми. Изредка проходят мимо
них изнуренные люди. Одни удивляются: какой чудак
понастроил здесь эти храмы? - по нам бы уж лучше
пивные. Иные из любопытства заглянут - там странно
все так, даже жутко, но почему-то жажда проходит!
Однако ушли - и забыли. И стоят годами храмы в пус-
тыне пустые, и песком их заносит, заносит...
А человек все ходит и ходит по берегу моря - взад -
вперед, взад-вперед. Смеркается. Чайки носятся за
своими же тенями на остекленевшей воде: взад-впе-
ред, взад-вперед... Вот он остановился, что-то под-
нял с песка, задумался. Тсс, не будем мешать.
/январь 1993/
* * *
Честь сообщить имею, господа:
Декабрь - Тюремщик вод,
Чей род старинный
Богоугоден был, венчая год,
Скончался.
Возблагодарим же Господа и встретим
Достойного наследника:
Январь - Снегов Владыку.
Да будет не омрачено дождями
Светлое царствие его!
Аминь.
Прошу поднять бокалы.
/30.11.93/
* * *
ДИКАРИ
Мы в Новый год вступаем, как в дремучий лес,
Как орды дикарей, гонимые и голодом, и страхом,
В земли неведомые, полные угроз.
Чу! Шорох... Чья-то тень!..
Нет, это просто куст.
Вот что-то хрустнуло! - На по...
Слова нейдут из горла.
Ощерившиеся лесные орды,
Мы крадучись вступаем в Новый год.
/январь 1993/
* * *
НЕМНОГО О ЖИВОПИСИ
Будь я художник, написал бы я такую картину.
Издыхающее гигантское животное, скажем, карадами-
донт. Вокруг разрозненные кучки людишек в белых ха-
латах - со шприцами, катетерами, клистирами и про-
чими подобными аксессуарами; одни расположились у
хвоста, другие под брюхом, в паху, рядом с левой
ноздрей, правой передней лапой и так далее. Ожесто-
ченно спорят, как лучше лечить данный орган, впро-
чем, скорее мешают друг другу. На них наседают тол-
пы в красном с молотками и тяпками, между тем как
скопища черно-коричневых обезьян преследуют рыжева-
тых овец с печальными мордочками. А вся туша чудо-
вища сплошь усеяна вороньем и стервятниками, деру-
щимися крысами, шакалы и грифы растаскивают во все
стороны куски.
Уберите от меня неумного Босха и скучающего Дали.
Где ты, Гойя, одинокий, мучительный Гойя, чья кисть
словно разящий меч архангела во гневе и страданье?
А потом явись ко мне, Рембрандт, накинь магический
покров из вещей тьмы на этот бред, и да возникнет
предо мною лик высокий, в бездонности очей таящий
Божество!
И вернет мне надежду.
/9.02.93/
* * *
НАДЕЖДА
В первый раз он не спал потому, что не знал: его
ждут или нет. На второй день уснул - потому что
знал: нет, не ждут. Вспоминал слова Дюбелле: "Кто
поклонился мне, тому отвечу дважды. Но мне не нужен
тот, кому не нужен я". Вспоминал другие, собствен-
ные, слова: "Если среди людей ты - прочий, замк-
нись, принадлежи себе - и точка! И одиночеством
своим будь горд". Да, - думал он между проносивши-
мися, как тучи, клочьями сна, - сколько лет тебе
только и остается, что гордиться своим одиночест-
вом. Очередная туча накрыла его с головой и поглот-
ила все мысли.
Проснулся под утро, вроде бы успокоенный и даже,
как ни странно, отдохнувший. И вдруг услышал ка-
кой-то невнятный шопоток. Решил, что спросонок по-
чудилось, но шопоток не унимался - точно бесенок
завелся поблизости, и вот он уже ясно различает его
слова, и слова эти полны искушения: "Ждут, ждут,
ждут."
- Не лги, - сказал он, - я же знаю.
- Ничего ты не знаешь, никто не знает, не знает...
Тогда он призвал на подмогу Разум, и Разум сказал
ему:
- Адам, Адам, где твоя Ева? Вот эта? Слева? Не-ет,
не эта и не та! Они лишь плод тоски, игра воображе-
нья...
- Вот видишь, - сказал он бесенку, но тот, видимо
застыдившись, исчез.
Но когда он разогревал себе чай, вдруг точно ма-
ленький щенок затявкал где-то рядом: "Ждут! ждут!
ждут!"
- Молчать, сукин сын! - рявкнул он, расплескав зава-
рку.
- Будут ждать! Будут ждать! - еще пуще расходился
щенок.
Тогда он призвал себе на помощь Бетховена, и тот
унес его к вершинам Духа, где царят лишь Красота и
Страдание, и радостью наполнилось его сердце. И
когда он вернулся за чаем, щенка уже не было.
- Где ж тебе против Бетховена, глупенький! - снис-
ходительно сказал он. Но чай на всякий случай пить
не стал и ушел натощак. Весь день ходил гордый; к
вечеру, усталый, прилег, предвкушая хорошую книгу.
Стал задремывать. И вдруг - слабый шорох и писк:
"Не спи... не спи... не спи..."
- Цыц, проклятая! - соскочил он, но за спиной уже
заливался щенок:
- Будут ждать! Будут ждать! - а у самого уха иску-
сительные уста шептали:
- Никто не знает, не знает...
И вдруг ему стало даже жалко ее: подумать только -
такая маленькая, почти эфемерная, а не сломить ее
ни Разуму, ни Гордости, ни даже самому великому
Бетховену! И ведь не нужна она ему, право же не
нужна - одна бессонница!
- Ну что ж, - решил он, - последний мой шанс. Взял
бумагу и начал писать:
В первый раз я не спал потому, что не знал, ждут
меня или нет. На второй день уснул - потому что
знал, что не ждут...
Когда он кончил писать, было тихо...
/9.02.94/
* * *
Чем ярче солнце зимнее, тем круче холода.
Ваш выбор, господа, между теплом и светом!
Завидую тому, кто ждет с надеждой лето.
Скорблю за тех, кому к лицу года.
/6.03.94/
* * *
ПОЭТ
Что делать, рано или поздно
Уходят все в небытие -
И те, кто час изведал звездный,
И кто томился в темноте.
И я уйду своей дорогой,
Еще не ведая: отлого
Или же сразу круто вниз...
О Боже, помоги, не дрогнув,
Перешагнуть в другую жизнь.
А что еще? Еще хотелось
Бы мне оставить в этой след,
Что б позади идущим свет
Он излучал - и шут с ним, с телом!
Но непрогляден лик небесный,
И в этом чудится намек:
- Кто ты такой, чтобы воскреснуть?
- Поэт!
- Допустим, но безвестный.
- Поэт, всегда немного бог.
/июнь 1993/
* * *
МЫСЛИ О ГЕНИИ
"Мое царство - в воздухе."
/Бетховен/
"Мы в небе скоро устаем."
/Федор Тютчев/
Вот она дистанция между талантом и гением! Первый
тоже стремится ввысь; это стоит ему усилий, и он
вынужден вскоре возвращаться на землю - отдышать-
ся и силы восстановить. Разбивается редко.
Гению не нужно усилий: небо - среда его обитания.
Каждое возвращение на землю для него падение, не-
редко трагическое.
Гений одинок, но только на земле, для которой он
не рожден. В полете он одинок не бывает - с ним
Бог. Со святым Бог в пещере, в пустыне; с гением
в небе.
Никогда не жалейте, но и не старайтесь принизить
гения. Смиритесь с тем, что он есть, если не спо-
собны ему поклоняться. За это вам откроется ког-
да-нибудь уголок того сада, что оставит он после
себя на земле. И как знать: не найдете ли вы там
цветок, которого так нехватало вам в жизни.
/28.02.93/
* * *
ПРЕЛЮДИЯ ВЕСНЫ
Ещё душа цветов дремотна в заточенье
И развлеченья ветру нет в ветвях дерев,
Но не сидится более в норе
Душе моей нетерпеливой -
На свет с высокого обрыва,
О Господи, взлетела б к облакам!..
Да тело,
тело,
тянет
камнем
вниз,
отяжелев безмерно.
Я жду дождей, небесной влаги жду.
/март 1993/
* * *
К Н...
Извини, я с пустыми руками.
Такая скудость, засуха вокруг,
Что расцветать теперь способна только память.
Завяли все деянья наших рук,
Мы сами в общей, далеко не братской яме.
Но память вся в цвету,
А цвет рождает звук всепроникающий -
И нет преград меж нами!
/24.02.93/
* * *
ЕЕ МУЗЫКА
В тот вечер мне выпало редкое счастье: быть на
концерте самого Микеланджели! Но услышал я не
си-бемоль мажорный концерт Бетховена - музыка
Ее души открылась мне, и жизнь моя вышла из бе-
регов. И понеслась стремительным горным потоком
через уступы и отмели, закружилась в водоворо-
тах, засверкала алмазными брызгами!..
И даже теперь, когда жизнь все более напоминает
заболоченный пруд, нет-нет да и взбурлят вдруг
поверхность какие-то подводные течения, и раз-
летятся потревоженные утки. Откуда ж им понять,
что это вновь донеслась до меня Ее музыка!
А ведь прошло уже почти тридцать лет.
/5-6.06.93/
* * *
ЗОВИ МЕНЯ
К Н...
Вот так: за годом год у смерти на прицеле.
Она мне не страшна, поверь, но неужели
Так и уйду за горизонт в свой час ночной,
Души родной уж более не встретив?
На свете, видно, нет второй.
Кощунственная мысль, рожденная минутным
Упадком сил - увы, не в первый раз.
Я за тобой плыву и в этом море мутном
Лишь по тебе сверяю свой компас.
И все же тяжко мне совсем без утешенья,
Без ласки женской, если не любви.
Зови меня, зови, не отдавай томленью,
И я воспряну - но зови, зови!
/12.06.93/
* * *
Здесь есть простор душе!
А одиночество оставь среди людей.
Март на исходе.
День длинней, чем ночь.
Но снег, снег, снег -
Так и сочится изо всех небесных пор,
В саду и так уж по колена.
Зато простор душе,
Такой простор... Вселенной!
А одиночество -
Оно среди людей.
/26.03.94/
* * *
НА ОТЪЕЗД ДРУГА
Я. Дорону
Друзья уезжают -
А я остаюсь.
О, всем нам чужая
Мачеха Русь!
Я знаю: я кану
Здесь в топях болот,
И диким бурьяном
Мой сад зарастет.
И все же не ждите
К себе вы меня;
Глухую обитель
Я б не променял
На светлые храмы
Там, где-то Бог весть -
Как это ни странно,
Душою я здесь.
/7.06.94/
* * *
Поэзия есть молодость души.
А снег знай все еще лежит себе в саду,
Хотя уж май,
И в воздухе осенний холод.
Соло вороны на сосне.
/май 1995/
* * *
Свершилось:
Сил полна земля,
Стряхнула лед
В преддверье новых песен.
И я, их чуткий провозвестник,
Весь ожидание, дыханье затая.
/май 1993/
* * *
УРОК БАСЕ
В.Ивлеву
"Учись у сосны, что такое сосна", - так учил нас
Басе. Но я думаю, это не все, что имел он сказать.
Приглядитесь к тюльпану в грозу. Бичующий ветер из-
мывается над его стеблем, словно это мачта попавше-
го в бурю парусника, дождь изрешечивает раскиданные
по земле зеленые листья, впивается, силясь разъять,
в прильнувшие друг к дружке лепестки, но никогда вы
не услышите ни проклятья, ни стона, ни жалобы. Даже
поверженный, найдет он в себе силы приподнять в
последний раз точно окровавленную, но все еще прек-
расную, гордую голову и благодарно улыбнуться свое-
му запоздавшему богу - солнцу.
А роза осенью среди пожара листьев, царица в разо-
ренном королевстве. А печальная отшельница хризан-
тема под студеными октябрьскими тучами. А снежная
пленница - астра!
Вот я и думаю, что стоит за словами Басе: "Учись у
цветка, что есть Человек!"
/28.4.93/
* * *
ЧЕЛОВЕК
/Соната - фантазия
по мотивам С.Качоровского/
Которому посвящается
Кто знает, как попал я в этот мрачный храм.
Там не молились -
Жертвоприношенья вершились там
На возвышении амвона.
Задавленный толпой и похоронным звоном,
Я четко ощущал: придет и мой черед.
И он настал.
Но не крушенье - взлет!
В тот жуткий миг я понял: я пропал!
Передо мной толпа внезапно расступилась,
Образовался узкий коридор;
- Ты выходи! - раздался глас в упор;
И было так: я сделал шаг насилу -
Меня качнуло вниз -
Я падаю... завис!
Я ощутил как-будто невесомость,
Раскинул руки - люди меньше гномов,
А я - под куполом...
Спасен!
Похоже было все это на сон;
Внизу кипел голодный злобный гомон:
- Не может быть! Как он посмел!?
А я над этим копошеньем как хотел,
Кружил, кружил, пока не надоело,
И, не прощаясь, вылетел в окно.
О, как послушно каждой мысли тело,
Как наслаждается свободою оно!
Залюбовался я сначала паутиной
Привольных рек среди лесов, полей;
Со стаей разминулся журавлей;
Увидел облака - вот дивная картина!
А не попробовать ли?
Ну-ка вверх, смелей!
Однако холодно, стемнело... дьявол, дождь!
Что будем делать?
Выше, только выше!
Немного потерпи;
Шторм, грохот - вдруг затишье,
И я на крыше облаков!
Неописуемо:
Над белым океаном
Совсем прозрачный, вечный, первозданный
Бесплотный мир, и в нем слепящий шар!
Распространив по белому пожар,
Снижался он, всевидящее Око,
И вот закрылось. Ночь.
А мне не одиноко:
Здесь столько звезд, я в небе не один,
Я вольный сокол
И непобедим!
Я ночь провел в блаженном полусне -
Так отдыхает на спине
Пловец усталый.
А поутру увидел скалы -
И под и прямо пред собой,
И что-то странно так в снегу там, в вышине,
сверкало...
О, Боже, - Купол золотой!
Уже с усильем вертикально вдоль стены
Я поднимался, чуть ее касаясь,
И были мышцы все напряжены,
И не хватало воздуха.
Местами
Сверкало золото и здесь -
Словно в снегу благая весть
Или, напротив, искушенье?
В каком-то страстном исступленье
Я поднимался через не могу.
И тут - не знаю, почему, - мне стало страшно!
То ли припомнился весь этот бред вчерашний,
То ли сказались годы - я устал;
Я вспомнил вдруг хождение по водам -
Но не было со мной Христа.
Короче, кажется цеплялся я - как глупо! -
За золотой уступ,
А тело, как свинец;
Мысль обожгла последняя: "Конец!.."
И все.
Был обморок глубокий,
И больше я не помню ничего...
Но не мертвец же написал все эти строки!
Не знаю...
Верю ль я в НЕГО?
/май 1995/
* * *
НА РАССВЕТЕ
Я проснулся от шума дождя.
Но это были часы.
Они торопились.
За окном было блекло.
Казалось, вот-вот пойдет снег.
Рдел рододендрон.
Поездов еще не было слышно,
Но ветер уже вышел на прогулку.
Часы - бежали.
Внезапно они споткнулись.
По стеклу зазмеились капли.
Кажется, заплакал и я.
/5.06.93/
* * *
Сколько странных искушений
Для души одинокой в ночи!
Ночь искусительница...
Ты, ночь, мошенница!
- Дурачок, меня не учи.
/май 1993/
* * *
Сменив на заступ карандаш,
А вечное перо - на грабли,
Земли - слуга, хозяин, раб ли? -
Ее отныне я - не ваш,
Друзья, родня и сослуживцы;
Передо мной другие лица,
Чьей мимолетности я страж.
/май 1993/
* * *
ДЕНЬ САДА
Весь день ветер силился нагнать на нас тоску
и срывал досаду на соснах;
наломал кучу сучьев, но все они были сухие.
С утра я накормил свой сад коровьим нектаром,
потом и сам подкрепился плодами земли:
картошкой и луком.
Шмель забрался в цветок рододендрона
и так надышался,
что я не смог его добудиться.
Еще один наркоман.
Под вечер ветер пригнал стадо туч.
Идет дождь. Соседи сбежали.
Шмель все спит - летаргия.
Ночь. Дождь. Печь...
Спать!
/6.06.93/
* * *
ДВА ЭТЮДА В СТИЛЕ ХАЙКАЙ
Ветра нет,
Но безмолвно качаются сосны.
Редкие капли дождя.
Над соснами белое небо.
Туман поглотил время суток.
Догорая, дымится костер.
/25.05.93/
* * *
МЫСЛЬ
М.Моделю
Мысль пронзила все видимые пределы Вселенной и!.. в
тысячный раз заблудилась среди бесчисленных насме-
хающихся звезд. Наконец, с миллионной попытки, она
достигла Божественных Первоистоков, и тут ее оста-
новил строгий окрик:
- Зачем явилась?
- Я... я... видите ли...
- Ступай обратно, здесь тебе не место.
- Но я хотела только...
- Чтобы приблизиться ко Мне, довольно и земли!
Пристыженная, она вернулась и заугрюмилась, затем
надолго впала в дремоту. Разбудил ее все тот же
строгий голос:
- Очнись! Смотри!
На обнаженной после зимней спячки земле распускался
цветок; нежный, хрупкий, он медленно разгибал свою
серебром опушенную шейку, разогнул - и вот уже над
бурой невзрачной землей сияет словно скроенная из
лоскутков неба чашечка, а в ней все тепло солнца и
затаенное мерцание звезд в глубине. А вокруг уже
звучит, разрастаясь, дивная музыка - Бах не Бах...
может Шуберт?.. Мендельсон, Шопен? - тоже нет...
Тогда снизошел на нее, наконец, великий покой. Та-
кой великий покой!..
Надолго ли?
/28.11.95/
* * *
СИМФОНИЯ ЛЮБВИ
/эскиз/
С.Качоровскому
Да, жаль, что я не художник. Но у меня есть друг -
быть может, он?
Соната, нет, Симфония любви. Ala Чюрленис.
Часть первая. Аллегро. Утро. Гейзер в пустыне.
Часть вторая. Скерцо. Полдень. Стремительный поток
меж скал.
Часть третья. Анданте. Вечер. Широкая спокойная ре-
ка, вид сверху. Красивые в деревьях берега. Быть
может, несколько притоков.
Финал. Ночь. Темная морская гладь, сливающаяся с
беспредельным небом. Две яркие звезды.
/17.5.95/
* * *
В НЕНАСТЬЕ
Случилось это в июне.
Уже много дней не появлялось солнце в саду, на се-
ром небосводе лишь изредка возникала какая-то блед-
ная тень, цветы грустили.
И вот явился под вечер вихрь с дождем и градом, и
занавесил небо грязным покрывалом, чтобы никто не
подглядел случайно, и жадно, грубо накинулся на сад
- и овладел им!
Один я видел все, но что я мог!
Спустя семь дней, если не раньше, произвела на свет
сирень чудесных близнецов, и лепет их благоуханный
отрадой саду стал.
Но так и не воспряла лилия, любимица моя.
/июнь 1993/
* * *
СЮЖЕТ ДЛЯ ДАЛИ
Изломанные души,
Сколько острых граней! -
Ранят, ранят, друг друга
Раз за разом все глубже.
Им бы бежать, бежать, пока живые!
Но роковые не разжать объятья.
/3.03.94/
* * *
ОБЛАКО
Я однажды сидел у болотного озера
И увидел вдруг в нем, у самого берега,
Белое облако.
И залюбовался я им.
Но едва лишь встал, желая приблизиться,
Из-под ноги скатился ком земли -
Облако все сморщилось - и исчезло.
Тогда я поднял голову -
Оно было высоко-высоко
И кажется...
Удалялось.
/11.06.93/
* * *
Тем темней моя грусть,
Чем она беспредметней.
Звонко птицы поют под дождем.
/7.06.93/
* * *
ТРИ ОСЕННИХ КАПРИСА
С.Корнилову
1.Прощание с августом
Двурогий страж ночей,
Таинственный и страшный,
На черной пашне, полной светлячков.
День.
Голосистое солнце неистовствует.
Немного в стороне на звонко-голубом,
Над зеленью лесов, уже немного медной -
Его безжизненное эхо,
Бледный призрак.
Август...
Густеют тени.
Кое-где смех цветов в саду.
Растения уходят.
Скупые капли дождя.
Сад отдалился и притих.
Шумят деревья.
Дятел.
Сколько потерь на жизненном пути!
2.Сентябрь
Менуэт пламенеющих ласточек-листьев и ветра.
Как он с каждой нежно-небрежен!
А ведь может быть и неистов.
Тонкошеяя ястребинка
Завороженно, в такт танца
Покачивает оранжево-перистые головки.
В изнеможении неловко
Хризантема прислонилась к можжевельнику.
Ярко-красные ягоды барбариса.
Бело-розовые кружева гортензии.
Все кружатся доверчивые листья.
Солнце сад рассекло острым лезвием.
3.Окно
В сумерках леса
Огни мелькают среди деревьев -
Одни в домах,
Еще один - немного выше.
Может быть, это и есть окно в небо?
Заглянуть бы в него!
Но как?
Постой-ка, вот высокая береза,
Рискну забраться -
И будь что будет.
/август - сентябрь 1995/
* * *
Пусть осень разбегается по саду,
Ей так рады хризантемы и астры.
Ты только не пускай ее в душу -
И увидишь:
Все будет прекрасно.
/12.09.95/
* * *
ВРЕМЕНА ГОДА
Памяти З.И. Моделя
Осень, осень - она неотступно со мной!
Вместо бабьего лета - ноябрь какой-то отпетый.
А в больничной палате
Насквозь промороженный старостью лютой больной,
У последнего зимнего края.
Я спросил,
Просто так, лишь бы что-то сказать:
- Дорогой, что тревожит тебя?
И ушам не поверил:
- Не знаю,
То ли сохну я... то ли таю...
Осень, осень опять,
А за ней белизна.
Неужели в природе наступит весна!?
/сентябрь 1993/
* * *
Горячее сердце -
Потухший вулкан...
На исходе бесплодная осень.
Если кто-нибудь спросит меня, -
Где-то там...
/24.11.93/
* * *
И.Сусликову
Вокруг, куда ни глянь, страданья и невзгоды;
Любой по жизни шаг - мучительные роды,
А плод - озлобленность, тоска, унынье, страх.
И нет отдушины. И каждый час неровен.
А я вот музыку все слушаю -
Бетховен!
И Бах!
И Шуберт, господа.
/6.08.95/
* * *
КОЛОДЕЦ
Они с изумлением обнаруживали его на своем безвод-
ном пути. Не веря счастью, упивались чистейшею вла-
гой, упивались своим отражением и не узнавали себя:
такими они казались себе прекрасными!
Потом это входило в привычку. Но они все черпали и
черпали, расплескивая, и вдруг оказывалось, что ко-
лодец... обмелел. Тогда они приходили в ярость и
плевали в него. И уходили своим безводным путем.
А колодец постепенно вновь наполнялся, и вновь
кто-то с изумлением обнаруживал его на своем без-
водном пути. И так раз за разом.
Однажды колодец замерз. Кто знает: быть может,
единственная слеза могла бы растопить корку льда и
высвободить скованную влагу.
Может быть, еще не поздно и сегодня...
Но ни у кого не нашлось всего одной единственной
слезы. Ни у кого из проходящих мимо своим безводным
путем. А если кто и заглянет случайно, то с сухими
глазами.
/5.03.94/
* * *
Вчера природа снегом расцвела -
Хвала Создателю!
И сразу же в мой сад пришел уют,
Приют мечтателя.
Какое завтра ожидать нам зло?
Дождь?
Ложь, нет слов!
Лютый мороз?
Ну что ж...
/16.12.93/
* * *
ДЕКАБРЬ
Невзрачный - тощий и седой
Сурово он отверг
И солнце, заодно с луной,
И звездный фейерверк.
Он так и пятится во мрак,
Дождям, метелям рад;
А свет и синь - как бы не так,
Он навсегда их враг!
Таким его уж создал Бог.
От века сторожат
Его Стрелец и Козерог,
Но черту он не брат.
Лишен уюта и тепла,
Костлявый и смурной,
Клянусь: он не поборник зла -
Всего лишь вид такой.
/26-27.12.93/
* * *
ИСХОД
Мы уходим с насиженных мест.
Позади все рушится - вокруг мгла.
В ней спотыкаются и отчаиваются люди.
Мы одни словно бы внутри светового колокола,
Куда мы - туда и он.
А все потому, что мы в еще большем мраке
Сумели найти друг друга.
И теперь мы свободны.
Свободны!
/26.11.95/
* * *
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Год на исходе.
Уходит,
Теряя день за днем,
Как листья старый дуб,
Которому уж не зазеленеть.
А я вот остаюсь -
С надеждой перезимовать
И вновь, и вновь цвести,
Чего и вам, друзья мои, желаю.
До встречи в мае,
Не забудьте - в мае!
Бог даст, наступит он для нас.
/12-13.12.93/
* * *
*
СОДЕРЖАНИЕ
От автора
Строитель
Честь сообщить имею...
Дикари
Немного о живописи
Надежда
Чем ярче солнце зимнее...
Поэт
Мысли о гении
Прелюдия весны
К Н... (Извини, я с пустыми руками...)
Ее музыка
Зови меня!
Здесь есть простор душе...
На отъезд друга
Поэзия есть молодость души...
Свершилось...
Урок Басе
Человек
На рассвете
Сколько странных икушений...
Сменив на заступ карандаш...
День сада
Два эскиза в стиле хайкай
Мысль
Симфония любви
В ненастье
Сюжет для Дали
Облако
Тем темней моя грусть...
Три осенних каприса
Прощание с августом
Сентябрь
Окно
Пусть осень разбегается по саду...
Времена года
Горячее сердце...
Вокруг, куда ни глянь...
Колодец
Вчера природа снегом расцвела...
Декабрь
Исход
Послесловие (Год на исходе...)
.
