Исповедь
Всё очень просто: я постоянно лгу.
Взглядом и жестом, реже на редкость - словом: катится ложь тяжелым снарядом с губ, я - остаюсь отчаянно-бестолковой. Чувство победы сильнее любых всех чувств: я - победитель, а значит, - прими на веру всё, что скажу, что выкатится из уст; всё до последнего - к черту все полумеры.
Если я лгу, то прежде всего себе - нет в этом личного, в общем-то, ничего: я разбиваюсь надвое в октябре, чтобы хоть кто-то накрыл меня вмиг крылом, чтобы хоть кто-то спрятал меня от бед, душу закрыл, меня научил молчать: я слишком помню каждую из побед, чтобы о поражениях не кричать; я слишком помню каждый неверный вдох, каждый неясный шаг и туманный жест; в каждом хвалебном слове ищу подвох, каждый подарок мне - для распятья крест.
Я не боюсь - вот главная ложь моя, если услышите, значит, не верьте мне: я много лгу, и, ложь свою не тая, в этом могу признаться самой себе. Я много лгу, но я не умею лгать - и потому, наверное, вам смешно.
Я много лет пыталась не доверять, но доверяюсь всем своим естеством.
Если зовут - иду, не жалея ног; если попросят - вряд ли я дам отказ; переступлю через свой болевой порог, выполню самый вздорный из всех приказ - всё для того, чтобы чувствовать, что нужна; всё для того, чтобы боль заглушала страх: тьма по ночам так ласкова и нежна; тьма по ночам баюкает на руках... и ничего не видно в кромешной мгле, сквозь полумрак доносится только он - голос негромкий и тающий, словно снег; голос того, кто укроет меня крылом.
Этот кошмар не кончится никогда. Я не боюсь, со страхом пытаясь жить... тьма постепенно сводит меня с ума, ум постепенно путается во лжи: я не боюсь - где правда, а где обман; есть ли хоть кто-то, кто скроет меня крылом; есть ли хоть кто-то, кто верит моим словам; есть ли хоть кто-то, кто с ложью моей знаком? Всё перепуталось: рыбы летят во тьме, море сухое, а небо лежит в снегу - всё происходит как будто в нелепом сне...
Всё очень просто: я постоянно лгу.
Взглядом и жестом, реже на редкость - словом: катится ложь тяжелым снарядом с губ, я - остаюсь отчаянно-бестолковой. Чувство победы сильнее любых всех чувств: я - победитель, а значит, - прими на веру всё, что скажу, что выкатится из уст; всё до последнего - к черту все полумеры.
Если я лгу, то прежде всего себе - нет в этом личного, в общем-то, ничего: я разбиваюсь надвое в октябре, чтобы хоть кто-то накрыл меня вмиг крылом, чтобы хоть кто-то спрятал меня от бед, душу закрыл, меня научил молчать: я слишком помню каждую из побед, чтобы о поражениях не кричать; я слишком помню каждый неверный вдох, каждый неясный шаг и туманный жест; в каждом хвалебном слове ищу подвох, каждый подарок мне - для распятья крест.
Я не боюсь - вот главная ложь моя, если услышите, значит, не верьте мне: я много лгу, и, ложь свою не тая, в этом могу признаться самой себе. Я много лгу, но я не умею лгать - и потому, наверное, вам смешно.
Я много лет пыталась не доверять, но доверяюсь всем своим естеством.
Если зовут - иду, не жалея ног; если попросят - вряд ли я дам отказ; переступлю через свой болевой порог, выполню самый вздорный из всех приказ - всё для того, чтобы чувствовать, что нужна; всё для того, чтобы боль заглушала страх: тьма по ночам так ласкова и нежна; тьма по ночам баюкает на руках... и ничего не видно в кромешной мгле, сквозь полумрак доносится только он - голос негромкий и тающий, словно снег; голос того, кто укроет меня крылом.
Этот кошмар не кончится никогда. Я не боюсь, со страхом пытаясь жить... тьма постепенно сводит меня с ума, ум постепенно путается во лжи: я не боюсь - где правда, а где обман; есть ли хоть кто-то, кто скроет меня крылом; есть ли хоть кто-то, кто верит моим словам; есть ли хоть кто-то, кто с ложью моей знаком? Всё перепуталось: рыбы летят во тьме, море сухое, а небо лежит в снегу - всё происходит как будто в нелепом сне...
Всё очень просто: я постоянно лгу.
