Предание о походе Игореве
ПРЕДАНИЕ
О ПОХОДЕ ИГОРЕВЕ
О Русская земля!
Уже ты за холмом!
«Слово о полку Игореве»
1.
«О Всеволод, мой милый брат!
И ты о том забыл едва ли,
Как мы с тобою год назад
В поход дружины собирали.
В то время киевский престол
Ударил по Руси набатом,
Чтобы к нему с оружьем шёл
Из всех пределов брат за братом.
Чтоб гневно духом воспарить
И лишь одну иметь заботу –
На много лет наш дом зорить
Отбить у половцев охоту.
Отец державный, Святослав,
В своём стремлении горячем
Был свят, и потому был прав,
И кто из нас хотел иначе?
Но, неизбежностью пленя,
Поспешность дел, скажи на милость,
И у тебя, и у меня,
И у соседей появилась.
Мне время вышло мост чинить,
Чтобы дорогой не окольной,
А ближней урожай возить
В мой город Северский, престольный.
Тебе с соседом спор не дал
При войске в Киев-град явиться.
И то – за свой же лес скандал
Не может ведь годами длиться!..
И вот суровый пробил час,
Час радости и огорченья,
И Святослав увёл без нас
В чужие степи ополченье.
О, как он половцев громил,
Как он их гнал степным простором
И скольких ханов полонил,
Навеки обручив с позором!
И говорят, что сам Кобяк
В высокой гридне златоглавой
Пил за победу нашу – так
Он был унижен Святославом.
Но мы с тобой, мой милый брат,
Ту славу звонкую оспорим.
И мой булат, и твой булат
За Сурожским проблещут морем!
И загремит победно брань
Заветным побережьем узким.
И чудный край Тмуторокань
Уж до скончанья будет русским.
Но прежде мы с тобой на Дон
Свои дружины дружно двинем,
Воды шеломом изопьём
И вольным взором степь окинем.
И на кочевников степных
Падём, как соколы на галок,
И полетят клочки от них,
И вид их дюже будет жалок.
Мы наведём, как смерть сама,
На них смятение и ужас...
Жду от тебя, мой друг, письма,
Уж напиши, слегка натужась.
А если для тебя перо
Всё так же – словно муки ада,
Седлай предутренней порой
Коня, пока звенит прохлада.
Скачи во всю былую прыть,
Лети ко мне с былою силой.
О, стольком нам поговорить
С тобою надо, друг мой милый...»
2.
И к брату Игорь шлёт гонца,
И, зная братовы манеры,
Готовит пир для молодца.
Здесь никакой не будет меры –
Ни в разговорах, ни в еде,
Ни в винах, ни в кулачных драках.
В бою, в веселье и в труде –
Он беспредельно-одинаков.
Он богатырь, он Яр Буй Тур,
Могучий и непобедимый.
Он вечно весел, ну а хмур
Бывает только миг единый –
Пока ещё неясен план,
Пока не принято решенье.
Один, о Всеволод! изъян
В тебе – и это лишь мгновенье...
И брата Игорь ждёт к себе,
Как ждут везенья и удачи,
Как громкой славы ждут в борьбе,
В походе будущем – тем паче.
И вот уж топот у ворот,
Быстрее ветра брат примчался,
Спеша по лестнице идёт,
К груди стремительно прижался.
– Один ты, Игорь, у меня,
Один мне брат, и свет мой светлый,
Одна у нас с тобой родня,
Один с тобою путь заветный.
Седлай же, брат, лихих коней,
Мои ж осёдланы под Курском,
Ждут воли княжеской моей
И удила кусают с хрустом.
Курянам, воинам моим,
Походы ведомы и сечи;
Повиты духом боевым,
С далёким Доном жаждут встречи.
Врагов безжалостно рубя,
Они летят потоком лавы,
Ища удачи для себя
И чести, а для князя – славы.
Я жду тебя, и не пройдёт
И дня, – войска сольются наши,
Ну а пока за наш поход
Подымем пенистые чаши!..
3.
И вот вступает Игорь-князь
В тугое золотое стремя.
Мгновенье – и сигнал он даст,
Идти в поход настало время.
Но помутневший солнца круг
Совсем померк, совсем затмился,
Растущий диск зловеще вдруг
На бледном лике появился.
В немом испуге мир затих,
Конь пятится, глазами косит,
Но перед строем войск своих
Князь Игорь слово произносит:
– Дружина! Братья! Лучше быть
Убитым, нежели пленённым.
Затменью нас с пути не сбить,
Не разлучить с далёким Доном.
Хочу копьё переломить
С соперником на диком поле,
Хочу донской воды испить
Иль голову сложить на воле!..
– Пусть будет так! – гремят полки,
И, пробивая ночь дневную,
По взмаху княжеской руки
Во мглу уходят полевую.
И грозовая тишина
Вдруг оживает в поле чистом –
До края стонами полна,
Безумным хохотом и свистом.
– Куда? Куда? – несётся вой,
– Зачем? Зачем? – рокочет клёкот,
Но этот ропот ветровой
Шагов тяжёлых гасит топот...
4.
Наутро в пятницу войска
Столкнулись с половецкой ратью.
Была атака так дерзка,
Что, сея стоны и проклятья,
Пустился вражий авангард
Спасаться по траве и росам.
Но был разбит и в плен был взят
Со всем запасливым обозом.
На холм добычу всю свезли –
Меха, и серебро, и злато.
Пустого нет клочка земли,
Всё сплошь в трофеях супостата.
Сказал Буй Тур: – Иди смотри.
У ног твоих полцарства, Игорь.
Всё, что полюбится, бери.
Воспользуйся удачным мигом.
А мне, признаюсь, по душе
Не тряпки – будь они неладны!
Что полюбилось – взял уже:
Червлёный щит да меч булатный... –
И улыбнулся Игорь-князь:
– Да ведь и мне что дым богатство.
Всего дороже мне сейчас
Лихое воинское братство.
Возьму хоругвь, червлёный стяг,
Бунчук, серебряное древко.
Пусть побеждённый нами враг
Пополнит славу наших предков.
Но всё, что здесь сейчас лежит,
Что не желаю нынче брать я,
По праву вам принадлежит,
Мои товарищи и братья.
Делите щедро меж собой,
Но чтоб дары не тяготили,
Ведь завтра снова будет бой,
Так будьте лёгкими, как были... –
И то сказать: поживе той
Никто душевно не поддался:
На всякий случай за собой
Везли в походных тарантасах.
И часто ханское добро,
Чтоб в топях не застрять некстати,
Меха, шелка и серебро –
Бросали в грязь заместо гати.
– Пусть будет так! Пусть будет так!.. –
И приближался берег Дона,
И приближался хан Кончак
С его армадой миллионной.
5.
Когда-то с этим Кончаком
В одной войне междоусобной
Накоротке он был знаком.
Ни голос грубый и утробный,
Ни дух тяжелый степняка
Его тогда не раздражали.
Как два заядлых кунака,
Они в засадах с ним лежали.
В атаках рядышком неслись,
А если горький миг случался,
Спасал один другому жизнь,
И тот в долгу не оставался.
И враг их лютый, Рюрик-князь,
Неверный правнук Мономаха,
Подмять все княжества стремясь,
Следил за ними не без страха...
С полгода раньше Святослав
(Еще он в Киеве не княжил),
Друзей своих на пир созвав,
Сказал им:
– Рюрик, отрок вражий,
Уж пол-Руси поработил.
Родитель всех раздоров наших,
Он, он, друзья мои, разбил
Единство братских сил вчерашних.
Все меж собой передрались,
Все меж собой переругались,
По вотчинам поразбрелись,
Отдельно – Псков, отдельно – Галич.
Доколе ж, братья, враждовать?
И тешить варваров доколе?
Зову вас битву начинать
За братство новое, за волю... –
Сидел Кончак за тем столом,
При сабле выгнутой, в кольчуге,
И рядышком лежал шелом.
Там и узнали друг о друге
Князь древней Северской земли
И хан могучий половецкий;
Беседы за вином вели;
В борьбе схватились молодецкой...
И вот в боях они неслись;
Как листья ветром, их кружило.
Да ненароком скоро жизнь
Их развела и раздружила.
Сообщник Игоря, не враг,
Не знавший лжи, зазнайства, неги,
Друзей вдруг предал хан Кончак
И участил на них набеги.
Обида, как полынь горька,
И больше нет терпеть причины,
И Игорь сам на Кончака,
Уже не как на кунака,
А как на подлого врага
Ведёт сплочённые дружины.
6.
Вот на Каяле на реке,
Что в синий Дон журча впадает,
Как туча в тучу вдалеке,
Тьма войск в другую тьму втекает.
И даль степей пожухла вдруг,
И на минуту всё немеет,
И золотистый солнца круг,
Как при затмении, темнеет.
И замирает всё в немом,
В глухом и трепетном бессильи,
Как будто вороны кругом
Крылами небо заслонили.
И ни один вселенский звук
Не может в этой тьме прорваться,
Как будто мир из Божьих рук
Здесь не успел образоваться.
Нет ни пространства, ни частиц,
И времени пока что нету,
И Богу в отблесках зарниц
Лишь предстоит создать планету...
И вдруг ужасный грянул гром,
Молчанью места не осталось,
И всё в безмолвии степном
Загрохотало, зашаталось.
И взрывы молний огневых
Весь Божий мир перечеркали –
То сабель тысячи кривых,
Мечей и копий засверкали.
То мириады быстрых стрел
Из стана в стан, скрестясь, промчались.
То бой жестокий закипел,
Бойцы со смертью повстречались...
7.
О княже Игорь!
Там, где меч
Твой упадёт на шлемы вражьи,
Там страшной борозде пролечь
Глубокой пустотой овражьей.
Там, где с тобою борзый конь
По гуще половцев промчится,
Там ворог мёртвый,
бронь на бронь,
Листвой опавшею ложится.
Где грянет богатырский зов,
Твои команды раздадутся,
Там перепонки у врагов,
Как паутинки в бурю рвутся.
И там, где твой горячий пот
Прольётся из-под лат ручьями
Земля кровавая взойдёт
Ромашками и васильками...
О княже Игорь! –
Впереди
Твой взгляд орлиный замечает,
Как воин со стрелой в груди
Строй наступавший оставляет.
Ты молнией с коня –
и в брешь,
Её собою закрываешь,
И молодо, могуч и свеж,
Булатом огненным играешь.
О, как весом твой ратный труд!
Как действия твои умелы! –
Тебя ж ни сабли не берут,
Ни звонко
стонущие
стрелы.
И вот уж половцы бегут,
Доспехи тяжкие бросают,
Но русский гнев и Божий суд
Объятых страхом настигают.
И вот ты снова на коне,
И вновь твоё вскипает рвенье.
По всей длине и ширине
Гремит кровавое сраженье.
Ты видишь, как пошли в обход
Лихие конники степные.
Там сечу Всеволод ведёт,
Стоят куряне, как литые.
Но нападенье со спины
Горячей вражеской лавины
Грозит бедой!
Хоть и стройны
Полки Буй Тура средь долины, –
Опасной конницы жгуты
Их рассекут, сомнут, быть может.
И кто же, Игорь, как не ты,
Дружине братовой поможет?
И вот ты конных за собой,
Как вихорь листья, увлекаешь,
И новый закипает бой,
И ты играючи сверкаешь
Булатным княжеским мечом;
Один удар –
и двое-трое
Бессильным валятся пластом,
Навечно выходя из боя.
О княже Игорь!
Ты охоч
До битвы, чтоб стонало тело!..
Но вот уже степная ночь
Прохладной тьмою загустела.
И веет с Дона ветерок,
Свежак живительный, медвяный,
И кто где дрался, –
там и лёг,
Сном богатырским обуянный.
И ты прилёг, прикрыв лицо,
Чтоб не садилась пыль степная.
И конь твой бродит средь бойцов
Траву помятую щипая...
8.
О славный Всеволод, Буй Тур!
Лишь солнце лат твоих коснулось,
Как ты в седле.
На высоту
Лежит твой путь.
Уже проснулась,
Встаёт разбуженная рать,
От места сечи отступает,
Чтоб свежим взором дол объять.
Кто, рану щупая, вздыхает,
Кто шею заспанную трёт,
Кто над соседом сонным шутит.
Но снова время настаёт
Жестокой битвы...
То-то будет!
И ты, о Всеволод! – с холма
К передовым отрядам скачешь,
Где скоро снова смерть сама
Проверит, что ты, княже, значишь.
И вот в атаку ты ведёшь
Пружиной сжатую пехоту,
И катится гигантский ёж,
И нет ему обратно ходу.
Вперёд, вперёд!..
Ряды сошлись.
Как Дон в грозу, бушует сеча...
В копейку человечья жизнь,
И смерть бесплатна человечья.
И ты разишь врагов мечом,
Как молнией, о славный княже!
– Воды из Дона изопьём
Или костьми со славой ляжем!
– О, изопьём, великий князь!
Или поляжем тут со славой! –
На возглас твой отозвалась
Пехота.
Прямо, влево, вправо
Ударов рушится обвал,
И взгляд куда бы твой ни падал,
И конь куда бы ни ступал, –
Враг убывает ряд за рядом.
Но и твоя редеет рать.
В потоке битвы быстротечном
Уж многие у Дона спать
Легли в шелковую кровать
Сном богатырским, крепким, вечным.
На мягком берегу донском,
В каяльской травяной излуке
Лежат подкошенно ничком
Или раскинув вольно руки...
И уж густеет в поле ночь,
И навалилась так усталость,
Что шевельнуть рукой невмочь
И лишь в траву упасть осталось.
И вперемежку у реки
В траве измятой и кровавой
Спят русичи и спят враги,
Овеянные бранной славой...
9.
И в третий раз заря встаёт,
И вороны, как тучи, вьются.
Зловещ сегодняшний восход,
Лучи густою кровью льются.
С земли сырой бойцы встают,
Глядят на поле, как хмельные.
Спешат туда,
где их зовут
Рожки и трубы боевые.
И там,
где Игорь взвил свой стяг,
Где Всеволод поднял хоругви,
Собрался боевой костяк,
Мнут спины, растирают руки.
И вот трубы призывный знак,
И потекли отряды к Дону,
И встретил их суровый враг,
Построив тысячи в колонну.
И снова Всеволод полки
Вонзил в живую вражью стену.
И вновь потери велики,
И нет бойцов прийти на смену.
Но князь, и молод, и силён,
Быльё врагов, как прежде, косит;
Кричит бойцам:
– Уж Синий Дон
До нас свой вольный зов доносит!
И чащу копий и щитов
Мечом булатным прорубает.
Вдруг гуща вражеских рядов
Проход коварный раздвигает,
И свежей конницы поток,
Всё на пути своём сметая,
Цепь атакующих рассёк,
Клубами пыль вокруг вздымая.
И в диком страхе ковуи,
Жильцы черниговских предместий,
Ряды покинули свои,
Забыв о славе и о чести.
Бегут стремглав.
И в стороне
Князь Игорь видит это бегство,
Летит за ними на коне,
Одно в спасеньи зная средство –
Догнать, унять, остановить,
Вернуть, увлечь своим примером,
Но порвалась удачи нить;
В круженьи битвы,
пыльном,
сером,
Он конной сотней окружён,
Обезоружен, ранен, связан
И к Кончаку попал в полон,
За свой безумный грех наказан.
И Всеволод, любимый брат,
Стал пленником другого хана,
И, как преданья говорят,
Пропал, исчез клочком тумана...
10.
И снится Святославу сон,
Как будто в Киев златоглавый
Слетается со всех сторон
Тьма чёрных воронов кровавых.
Не перья – стрелы в их крылах
России горем угрожают,
Четыре солнца в небесах
Великой мглою застилают.
В какой предел ни полетят,
Повсюду цель себе находят.
Там сёла, города горят,
Там вместе с дымом плач восходит.
Железно вороны кричат,
Как палицей о щит бряцают,
И прочь от Киева летят,
Куда-то к Дону улетают...
Князь собирает мудрецов –
Кто сон тревожный
разгадает?
И самый старый из отцов
Так Святославу отвечает:
– Вчера под вечер хан Кобяк
В союзе с Кончаком коварным
Предал позору русский стяг,
И до сих пор в пиру угарном.
Князь Всеволод и Игорь-князь,
И сын, и зять его...
Случилось,
Четыре солнца, наша ясь –
Иссякла разом, закатилась... –
И плачет мудрый Святослав,
Остановить слезу не в силах,
Жаль мира рухнувший устав,
Жаль русичей и братьев милых.
– Как я не смог остановить
Их шаг, горячий и безумный?!
Как мы могли бы славно жить
Семьей и радостной, и шумной!
Ведь мы на долгие года
Охотку половцев отбили
Набегом приходить сюда,
Надолго пыл их остудили.
И вот –
уж я ли Кончака
Не знаю! –
он на землю нашу
Теперь придёт наверняка,
Чтоб испоганить мира чашу...
И молвил старец:
– О, едва ль
Твоим святым словам не сбыться.
Я слышу, как на Ярославль
Кончак войной идти грозится...
11.
И видит Игорь дивный сон.
Два князя, латами сверкая,
Идут к шатру, где пленным он
Сидит, о битве вспоминая.
Поклоны низкие кладут
Неторопливым жестом плавным,
И тихо разговор ведут,
Как равные с таким же равным.
– О князь!
Ты взял великий грех
На сердце нынешней весною,
Когда в отдельности от всех
Пошёл на половцев войною.
Ведь князь престольный Святослав
(И это мудро Бог устроил),
На дерзких половцев восстав,
Их пыл надолго успокоил.
Но ты, великий русский князь,
В погоне за никчёмной славой,
Лихой гордыней воспалясь,
Ввязался снова в бой кровавый.
Закрыв глаза на грозный знак,
В свою лишь только силу веря,
Повёл войска сквозь вой и мрак,
И велика,
о князь,
потеря.
В земле бойцы твои лежат,
А сколько горький плен познают!
И Ярославль, осадой сжат,
Второй уж день огнём пылает...
Как ты забыл Христову речь?
Её мальчишка всякий знает –
Кто поднимает первым меч,
Тот от меча и погибает... –
Замолк Борис.
От горя слеп,
Наш князь ответить что, не знает.
Но брат Бориса, мудрый Глеб,
В нелёгкий разговор вступает:
– Крепись, о князь!
Весь мир любя,
Но и судя по правде строго,
Господь помиловал тебя,
И снова ждёт тебя дорога.
Толмач по воле Кончака
Тебя до мест родных проводит.
Кунак уважит кунака,
Пока живым под солнцем ходит.
Потом и сын вернётся твой,
Но с половчанкою-женою.
Как знаешь, жизнь свою устрой,
Она, как лист, перед тобою.
Живи, печалясь и любя,
Но помни, что с тобой случилось.
Господь помиловал тебя,
И ты являй отныне милость... –
Так молвил Глеб. И оба-два
Исчезли, как туман на склоне.
И у шатра шуршит трава,
Толмач-слуга стоит в поклоне...
12.
Прошло совсем немного лет.
России лик не изменился.
Везде междоусобиц след.
Раздор всеобщий объявился.
Дворы – пусты, в полях – бурьян,
В пыли и паутине –
святцы.
То новгородцы бьют курян,
То новгородцев ярославцы.
И скачут к князю день и ночь
И незнакомцы, и соседи,
Чтоб исхитрился им помочь
Дорогу вымостить к победе.
Князь сам спускается в подвал,
Несёт вино и полнит кубки:
– За мир бы выпить я желал,
А нет, так всё равно пригубьте.
Врагов он хочет помирить:
– Ну, для чего же нам так много?
Вот живы, и благодарить
Уже за это надо Бога.
Есть княжий двор, крестьяне есть,
Земля и лес, всего в избытке,
Так вот и славьте Бога днесь,
Зачем из жизни делать пытки...
А я уже отвоевал,
И той войны с меня довольно,
Как вспомню – сразу наповал,
И совестно,
и сердцу больно... –
Гостей ведёт он до ворот,
И если нужный час случится,
То в церковь Божию идёт
За Русь святую помолиться.
И за князей,
и за себя,
За сына,
половчанку-внучку.
Ведь жить-то надо бы любя,
А не вот так –
друг дружке вздрючку...
И он стоит у алтаря,
Крестом на грудь персты ложатся,
И тихо слёзы в два ручья
Из ясных глаз его струятся...
