Небесные корни поэзии-6
НЕБЕСНЫЕ КОРНИ ПОЭЗИИ
(Продолжение)
6. Поэзия имеет язык особенный; она любит украшаться богато и великолепно, но всегда со вкусом. Она берет все цветы природы и щедро их рассыпает, ее прощают за самую
расточительность. Она присвоила себе множество слов, в прозе непозволительных, вводит новые; имеет исключительное право принимать старые, или употребительные в языке
чужестранном, выражать многие слова одним, располагать их новым порядком и, наконец, позволяет себе многие вольности, отличающие слог стихотворный от языка
обыкновенного.
Николай Гнедич, поэт
К слову Николая Гнедича прислушаемся особо. Один из первых русских прозаиков, поэтов, переводчик гомеровской "Илиады", Шекспира, Шиллера, Вольтера, он немало сил
отдал изучению отечественной поэзии. До сих пор представляет интерес его "Речь о назначении поэта", хотя отдельные положения её за двести минувших лет устарели.
Впрочем, и истинность, и неточность, и ошибочность представлений Гнедича о "высшем роде искусства" чётко встанут перед нами из приведённой цитаты.
Поэзия имеет свой, особый язык... Если под этим иметь в виду ритмичность речи, строжайший подбор слов, необычное расположение их, чаще всего рифмованность строчек,
музыкальность, эмоциональный накал, образность, красоту сказанного, благодатное воздействие на читателя (мы говорим о поэзии подлинной), то всё это остаётся истинным и
до нынешнего дня. Правда, отметим, что многое, ранее свойственное только поэзии, перешло и переходит в прозу — красота фраз, эмоциональность, образность, лиричность,
пафосная заострённость и т.д. Поэма "Мёртвые души" Гоголя, многие страницы "Войны и мира" Толстого, чуть не всё из "Записок охотника" Тургенева, "Пастух и пастушка"
Астафьева — подтверждение этому.
Поэзия любит украшаться богато, великолепно и со вкусом (опять же речь о настоящей поэзии). Многие поэты — истинные поклонники такого украшения (среди "украшенных"
часть стихов и поэм Пушкина, многое из Лермонтова, Бунина, Есенина, Багрицкого). Но отметим одну закономерность, которую я до сих пор в высказываниях о поэзии не
встречал. По закону противоположностей поэзия стремится к прозе, а проза к поэзии. Вот почему достойное место в поэтическом творчестве заняло направление пушкинской
простоты. Простоты великой и мудрой, поскольу такая простота чаще всего несравненно выше многокрасочности и образности, так как в ней преизбыток всех других поэтических
свойств. Ну-ка попробуйте написать такое: "Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна"! Или такое: "Листья падают, листья
падают. Стонет ветер, протяжен и глух..."
О цветах природы, их щедром разбрасывании и прощении поэзии за такую расточительность... Здесь легко согласимся с Гнедичем. В настоящей поэзии всё так. Но надо помнить,
что это свойство уже не только сугубо поэтическое. Его позаимствовали у соперницы и живопись, и музыка, и архитектура, и проза. Как мы уже отметили выше — поэзия
пронизывает Божественной благодатью все виды искусства, природу и вселенную.
Поэзия присвоила себе множество слов, в прозе непозволительных... Точное замечание. Даже если учесть, что классическая проза (о современной помолчим) в употреблении
слов пытается не отстать от поэзии, всё же отстаёт по той причине, что весь строй, более раскованный, обобщённый и образный в поэзии, в прозе не позволяет использовать
поэтические слова и обороты. Слишком неестественно это будет, неправдоподобно. Весь мощный гражданский пафос "Медного всадника" заставил Пушкина написать: "И перед
младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова". Гоголь в описании Петербурга таких высокопарных слов избегает. Подыскивает
более подходящие для прозы (уже олириченной).
Поэзия вводит новые слова; имеет исключительное право принимать старые, или употребительные в языке чужестранном... Да, и это так. Поэтическая речь в силу возвышенно-
обобщающего характера берёт на вооружение любое слово, своё или чужое, недавно появившееся или устаревшее, лишь бы оно подходило к поэтическому строю произведения
и отражала глубинную суть. Показателен уже приведённый пример из Пушкина — "порфироносная вдова". Но такое смелое заимствование ничего не имеет общего с
сегодняшней безнравственной вседозволенностью, всеядностью большинства пишущих, мягко скажем, непоэтов.
Поэзия выражает многие слова одним словом... Особое образное мышление поэта способно находить в языке слова, которые выражают целые явления, целые состояния. Чтобы
описать это, прозаику понадобится несколько предложений, а то и абзацев. А поэт может обойтись одним словом. Приведу лишь один пример. У Фета встречаем: "Мороз сиял".
Перескажите в прозе, что это такое.
Поэзия располагает слова в непривычном порядке и позволяет себе многие вольности, отличающие слог стихотворный от языка обыкновенного... Это происходит не по прихоти
поэта (как делается среди пиитов сейчас), а по законам ритмическо-музыкальной поэтической речи. Когда вольности подобного рода позволяет себе большой поэт, они служат
точному выражению мысли и созданию необходимого образа. Что этой цели не служит — графоманское пижонство. Приведу как положительный пример образ Есенина, стоящий
на грани дозволенного в поэзии: "Изба-старуха челюстью порога Жуёт пахучий мякиш тишины..."
(Продолжение следует)
