Вот опять я сижу у окна. А что там нынче – за окном? Ничего – лишь глубокая чернота, да цепочки -созвездья огней, свечами пронзившие густую тьму зимней ночи, – одной из тысяч и тысяч ночей, что довелось нам увидеть. И где- то там, за смятением вьюг, за бездушным неоном городов – твой жаркий взгляд, устремленный на меня сквозь настывшее стекло. О, если бы ты знала, как часто я вспоминаю тебя, сидя у этого окна! Я не оговорился – ЭТОГО. Сменялись века, дома, города, интерьеры, мода, наши имена и лица, – но вот оно, это самое окно, оставалось практически неизменным.

Как пару сотен лет назад, помнишь? Два заиндевевших окошка в тесных мансардах посреди Копенгагена – прямо друг напротив друга. Наше дыхание растопило лед на стеклах, и я никак не мог отвести от тебя взор, любуясь Совершенством. Посмотри на россыпи сверкающих реклам – они

точь- в -точь как блики от камина, озарявшие твое лицо в тот вечер. Кажется, словно это было только вчера и совсем не так, как описывал впоследствии тот странный высокий человек в длинном черном одеянии. Заметив нас тогда с улицы, он долго стоял, изумленно глядя вверх. Позже оказалось, то был непревзойденный рассказчик чудесных историй. Ох, уж эти мне сказочники! Вечно они все путают.

Впрочем, сама жизнь – вот подлинная сказка, чудо, мистерия, не правда ли?! Не раз и не два, а многократно впивались в мое сердце осколки ледяного зеркала, но снова и снова ты находила и спасала меня. Снежные вихри прилетали опять, и нам казалось, что их круженью не будет конца – но они уносились прочь, как только в морозном воздухе начинал ощущаться едва различимый аромат зарождающейся весны…

Вот и сейчас мне снова холодно. А значит – до скорой встречи!