Сивым дождём на мои виски...
Сивым дождём на мои виски
падает седина,
И страшная сила пройденных дней
лишает меня сна.
И горечь, и жалость, и ветер ночей,
холодный, как рыбья кровь,
Осенним свинцом наливают зрачок,
ломают тугую бровь.
Но несгибаема ярость моя,
живущая столько лет.
"Ты утомилась?" -
я говорю.
Она отвечает: "Нет!"
Именем песни,
предсмертным стихом,
которого не обойти,
Я заклинаю её стоять
всегда на моём пути.
О, никогда, никогда не забыть
мне этих колючих ресниц,
Глаз расширенных и косых,
как у летящих птиц!
Я слышу твой голос -
голос ветров,
высокий и горловой,
Дребезг манерок,
клёкот штыков,
ливни над головой.
Много я лгал, мало любил,
сердце не уберёг,
Легкое счастье пленяло меня
и лёгкая пыль дорог.
Но холод руки твоей не оторву
и слову не изменю.
Неси мою жизнь,
а когда умру -
тело предай огню.
Светловолосая, с горестным ртом,-
мир обступил меня,
Сдвоенной молнией падает день,
плечи мои креня,
Словно в полёте,
резок и твёрд
воздух моей страны.
Ночью,
покоя не принося,
дымные снятся сны.
Кожаный шлем надевает герой,
древний мороз звенит.
Слава и смерть - две родные сестры
смотрят в седой зенит.
Юноши строятся,
трубы кипят
плавленым серебром
Возле могил
и возле людей,
имя которых - гром.
Ты приходила меня ласкать,
сумрак входил с тобой,
Шорох и шум приносила ты,
листьев ночной прибой.
Грузовики сотрясали дом,
выл, задыхаясь мотор,
Дул в окно,
и шуршала во тьме
кромка холщовых штор.
Смуглые груди твои,
как холмы
над обнажённой рекой.
Юность моя - ярость моя -
ты ведь была такой!
Видишь - опять мои дни коротки,
ночи идут без сна,
Медные бронхи гудят в груди
под рёбрами бегуна.
Так опускаться, как падал я,-
не пожелаю врагу.
Но силу твою и слово твоё
трепетно берегу,
Пусть для героев
и для бойцов
кинется с губ моих
Радость моя,
горе моё -
жёсткий и грубый стих.
Нет, не любил я цветов,
нет,- я не любил цветов,
Знаю на картах, среди широт
лёгкую розу ветров.
Листик кленовый - ладонь твоя.
Влажен и ал и чист
Этот осенний, немолодой,
сорванный ветром лист.
падает седина,
И страшная сила пройденных дней
лишает меня сна.
И горечь, и жалость, и ветер ночей,
холодный, как рыбья кровь,
Осенним свинцом наливают зрачок,
ломают тугую бровь.
Но несгибаема ярость моя,
живущая столько лет.
"Ты утомилась?" -
я говорю.
Она отвечает: "Нет!"
Именем песни,
предсмертным стихом,
которого не обойти,
Я заклинаю её стоять
всегда на моём пути.
О, никогда, никогда не забыть
мне этих колючих ресниц,
Глаз расширенных и косых,
как у летящих птиц!
Я слышу твой голос -
голос ветров,
высокий и горловой,
Дребезг манерок,
клёкот штыков,
ливни над головой.
Много я лгал, мало любил,
сердце не уберёг,
Легкое счастье пленяло меня
и лёгкая пыль дорог.
Но холод руки твоей не оторву
и слову не изменю.
Неси мою жизнь,
а когда умру -
тело предай огню.
Светловолосая, с горестным ртом,-
мир обступил меня,
Сдвоенной молнией падает день,
плечи мои креня,
Словно в полёте,
резок и твёрд
воздух моей страны.
Ночью,
покоя не принося,
дымные снятся сны.
Кожаный шлем надевает герой,
древний мороз звенит.
Слава и смерть - две родные сестры
смотрят в седой зенит.
Юноши строятся,
трубы кипят
плавленым серебром
Возле могил
и возле людей,
имя которых - гром.
Ты приходила меня ласкать,
сумрак входил с тобой,
Шорох и шум приносила ты,
листьев ночной прибой.
Грузовики сотрясали дом,
выл, задыхаясь мотор,
Дул в окно,
и шуршала во тьме
кромка холщовых штор.
Смуглые груди твои,
как холмы
над обнажённой рекой.
Юность моя - ярость моя -
ты ведь была такой!
Видишь - опять мои дни коротки,
ночи идут без сна,
Медные бронхи гудят в груди
под рёбрами бегуна.
Так опускаться, как падал я,-
не пожелаю врагу.
Но силу твою и слово твоё
трепетно берегу,
Пусть для героев
и для бойцов
кинется с губ моих
Радость моя,
горе моё -
жёсткий и грубый стих.
Нет, не любил я цветов,
нет,- я не любил цветов,
Знаю на картах, среди широт
лёгкую розу ветров.
Листик кленовый - ладонь твоя.
Влажен и ал и чист
Этот осенний, немолодой,
сорванный ветром лист.
