7 января
Город третий о мечтах,
Бело-синими в тонах.
Улицы, январский вечер
Дали нам момент для встречи.
Улицы закрытой двери.
Мы стучим и не веря.
Откроют ли нам путь к прихожей.
Или ночь с костями сгложет?
Врата открыла нам старуха.
После трех ударов стука.
Ее морщины дали знать.
Она уже за семьдесят.
Она впустила не сказав
Не слова путникам не званных.
И мы в прихожей не узнав
Кресел мягких долгожданных.
Алова тепла камина.
Образ матери картина.
В углу далеком при свечах.
Она молилась на речах.
Она просила лишь прощения.
Росписи немой влечения.
И сказав "Благослови!"
Мою спутницу Храни!
В комнатушке свет погас.
И я желаю, в тот же час
К тебе взываю дать мне воли.
Дай же мне любимых роли.
Старушка старая пропала.
Оставив нас на произвол.
Она наверное устала.
Впускать к себе людей за стол.
И путники остались двое
При свете свеч стоявших в холе.
И понял я на утро духа...
Рождественской судьбы старуха.
Бело-синими в тонах.
Улицы, январский вечер
Дали нам момент для встречи.
Улицы закрытой двери.
Мы стучим и не веря.
Откроют ли нам путь к прихожей.
Или ночь с костями сгложет?
Врата открыла нам старуха.
После трех ударов стука.
Ее морщины дали знать.
Она уже за семьдесят.
Она впустила не сказав
Не слова путникам не званных.
И мы в прихожей не узнав
Кресел мягких долгожданных.
Алова тепла камина.
Образ матери картина.
В углу далеком при свечах.
Она молилась на речах.
Она просила лишь прощения.
Росписи немой влечения.
И сказав "Благослови!"
Мою спутницу Храни!
В комнатушке свет погас.
И я желаю, в тот же час
К тебе взываю дать мне воли.
Дай же мне любимых роли.
Старушка старая пропала.
Оставив нас на произвол.
Она наверное устала.
Впускать к себе людей за стол.
И путники остались двое
При свете свеч стоявших в холе.
И понял я на утро духа...
Рождественской судьбы старуха.