Смертельно уставший
Блёклыми красками рассвет небо во тьме вывел,
Мой личный инсепшн, сон во сне, оба — кошмары.
Есть чёрного рома бутыль и я бы, наверно, выпил,
Если б не скорые праздники. Выдыхаю паром.
Я не хочу стареть, но мне твердят: надо!
Кто придумал правила этой нелепой игры?
Я задолбался играть за неудачника, правда,
Пока соседи давятся банками чёрной икры.
Области тьмы в пятимерном пространстве
Разрастаются вдаль, и уже не поможет таблетка.
Я ежедневно себя уличаю в бездумном рабстве,
Ищу от замков ключи — зачем? Ведь заварена клетка.
Было ведь столько мечт, но посыпались все они прахом.
Школа, колледжи, работа, кредит, семья, развод, тупик...
Я хотел бы, как Курт Кобейн, решить все проблемы махом,
Но за три года я вряд ли смогу раздобыть дробовик.
Столько сэмплов впустую, треки ничтожно убогие.
Сколько букв потеряно в текстах с болью, без смысла,
И всё не моё: и голова глупая, и руки кривые, и ноги,
И тело разбитое, и, даже, душа на крюке сиротливо повисла.
Где тот ржавый гвоздь, что когда-то был стержнем?
Я попробую снова и вставлю его себе в задницу.
Глупые люди попадаются мне всё реже и реже,
Но они не умнеют, зато я понимаю куда оно катится.
Больше четверостиший! Нам же нужны плюсики,
Отзывов целый вагон, что снова всех зацепило.
Меркантильная жаба, я убью тебя, пусть сам разобьюсь.
На фоне безумия — раздвоение личности — это так мило.
Я устал биться в бетонные стены больным кулаком.
Дверь в полуметре, но поставлена жизнь на рельсы.
Что потом? Рай, ад, вальгалла, в чашах кровь с молоком?
Я не хочу узнавать, но кто-то твердит: проверь сам.
Я, стоя на крыше, пытался поймать облака.
Споткнулся, и был поцелован крепко землёй.
Мне не нравится эта затянувшаяся тупая игра,
И меня задолбал мой кривой неудачный герой.
