ТРЕТЬИМ БУДЕШЬ?
Виленские впечатления
Я в Вильню ехал, обгоняя время,
Там ждал меня дружок мой, Колька Ремез,
С которым нас роднили передряги
Дней молодых в литовском Таураге.
Мы встретились объятьями, как люди,
И в бар пошли с названьем «Третьим будешь?»
И этот бар на улице Татарской
Нас приютил действительно по-барски.
Нам принесли со шкварками горох
И пару пива…
Честно!
Видит Бог,
Мы с Колькой и покрепче попивали,
Но в этот раз лишь пиво заказали.
И нам плеснули щедро в стеклотару
Янтарный дар Шопена-пивовара.
Нам было хорошо на этом свете.
Наш разговор поддерживали третьи.
Сам гаспадар з-пад Вильни, дядька Яська,
Радушно пригласил нас: "Кали ласка!"
Из Смилович неблизких Сутин Хаим
Нам помахал приветливо: "Лехаим!"
Вот Басанавичюс, порывист и неистов.
Что наполнял Литву литовским смыслом,
С улыбкой мудрой «Свейки!» пробасил
И за народ свой тост провозгласил.
Покинув Вильни старые дворы
К нам на глоток подсел Ромен ГарИ.
Ему не надо было представляться,
Что он парнишка местный, Ромка Кацев,
Который, офранцузившись, охмурил
Аж двух наипрестижнейших Гонкуров!
Крючок с губы котёнковой сошкрябав,
Уважил нас почтеньем доктор Шабад:
Легендами вся жизнь его покрыта –
С него списал Чуковский Айболита.
Мы с удивленьем выдохнули: «Ух ты!»,
Когда к нам заглянул сам Мартин Кухта,
Что в звёздный путь отправил за порог
Максима Богдановича «Венок».
Из глубины столетий и кварталов
К нам приходили Колас и Купала,
Скорина, Гедемин, Ягайло, Миндовг…
Гостей черёд был необычно длинным.
Пусть за столом и места было мало,
Но всем его на добрый тост хватало.
В дождливый час под чоканье посудин
Звучало не банально: «Третьим будешь?»
Действительность кружилась и летала,
Как на полотнах витебских Шагала.
И за него мы сдвинули бокалы!
Увы, но расставанья неизбежны.
Ночь на дворе.
И Вильнюс веки смежил.
Мы вышли в дождь.
О чём, не помню, спорили,
А рядом с нами топала история.
Казалось, что сплетенья улиц узких
Вот-вот заговорят по-белорусски,
Зашелестев страничками пугливо
Той, вдохновенно-пылкой «Нашей нивы».
Нам Вильнюс толковал, что люди – братья,
Что жизни смысл не драки, а объятья.
Мы шли по улицам, где мирно спят столетья,
И с нами вместе были эти третьи,
Литовцы, белорусы и поляки,
Евреи, с гордым именем литвяки,
И русские, и немцы, и голландцы,
Своим-свои, ничуть не иностранцы,
С которыми и ночь ясным-ясна,
Но без которых жизнь пресным-пресна…
