Металась потревоженная дрёма
Металась потревоженная дрёма
Над волнами бурлящего Днепра.
Из окон моего большого дома
Бросались тени с ночи до утра,
Взрывая тишину предсмертным стоном,
В поток из золота и в россыпь серебра.
Летала по безлюдным коридорам,
Над церковью, где спят колокола,
Над каменной дорогой в Верхний Город,
Где ночь меня в могилу позвала.
Ей дай проклятой только повод,
Она б меня с собою забрала.
Носилась полусонной над Подолом,
Гуляла по заснеженным дворам,
Бульварам и пустым аллеям голым,
Где смертью дышит даже детвора.
В подъездах, где живёт собачий холод,
В притонах, где поёт по вечерам.
По улице идя, стучалась в двери,
Но даже тот, кто ждал прихода сна
Не отворил, и мне осталось верить,
Что в Город мой опять придёт весна.
И спуск Андреевский, и сонный берег
Укроет вечно чёрная луна.
3 декабря 2015
Над волнами бурлящего Днепра.
Из окон моего большого дома
Бросались тени с ночи до утра,
Взрывая тишину предсмертным стоном,
В поток из золота и в россыпь серебра.
Летала по безлюдным коридорам,
Над церковью, где спят колокола,
Над каменной дорогой в Верхний Город,
Где ночь меня в могилу позвала.
Ей дай проклятой только повод,
Она б меня с собою забрала.
Носилась полусонной над Подолом,
Гуляла по заснеженным дворам,
Бульварам и пустым аллеям голым,
Где смертью дышит даже детвора.
В подъездах, где живёт собачий холод,
В притонах, где поёт по вечерам.
По улице идя, стучалась в двери,
Но даже тот, кто ждал прихода сна
Не отворил, и мне осталось верить,
Что в Город мой опять придёт весна.
И спуск Андреевский, и сонный берег
Укроет вечно чёрная луна.
3 декабря 2015
