Предисловие.
Апеннинский сапожок с морем венчанный,
И Сицилия восстаньями памятна
Были, видимо, богами отмечены –
Станут центром повествования.
Берег западный удобен для плавания,
А восточный, будто в пропасть срывается.
Не увидишь здесь ни мыса, ни гавани
Для трирем – так корабли называются.
Апеннинские шапки растаяли –
На Везувий стекали измученный,
И Помпеи внизу невезучие,
Что Брюллова навеки прославили.
Вспоминается старая Греция –
Хлебопашцу ты мать незавидная –
Демократией можно согреться, но
Лишь для граждан она безобидная.
Лишь для граждан она неповинная,
Но илоту ее слишком тяжек груз,
Устроенью второй половиною
Служит рабство всегда горькое на вкус.
И Сицилия восстаньями памятна
Были, видимо, богами отмечены –
Станут центром повествования.
Берег западный удобен для плавания,
А восточный, будто в пропасть срывается.
Не увидишь здесь ни мыса, ни гавани
Для трирем – так корабли называются.
Апеннинские шапки растаяли –
На Везувий стекали измученный,
И Помпеи внизу невезучие,
Что Брюллова навеки прославили.
Вспоминается старая Греция –
Хлебопашцу ты мать незавидная –
Демократией можно согреться, но
Лишь для граждан она безобидная.
Лишь для граждан она неповинная,
Но илоту ее слишком тяжек груз,
Устроенью второй половиною
Служит рабство всегда горькое на вкус.