Воронин дом
~~Хочу я вкратце рассказать о солнечной стране
И о садах былых, цветущих в ней и сгинувших
во мгле,
Где винограда сок веками народной жизнью
управлял,
Своими винными парами уклад её и быт
определял,
Владел нетрезвыми умами и спозаранку в поле
гнал, Где мамалыга и фасоль тяжёлыми холодными
годами
Детей от голода спасали, людей от горя
избавляли,
Где с давних пор в пыли дорожной мужик
покорный,
Который от земли, полей и пота, от грязи
чёрный
Свой тяжкий труд, в мозолях руки за грош,
бесценок продаёт,
Усталую и тощую лошадку, не торопясь, на
пастбище ведёт
И сам понуро рядом с ней бредёт,
держась за них или держа уздцы.
Такое же не радужное детство,
такое незавидное наследство,
Ну далеко не молоко и сладкий мёд
оставили им деды и отцы. И некогда ему, простому мужику, политикой
высокою заняться,
Ни полицейским за рулём настойчиво за
леями гоняться.
Размашисто он сеет в землю зёрна хлеба
И тихо молит о дожде безоблачное небо.
Вот так за годом год, пока копал, сажал и сеял
И мысль о справедливости и равенстве лелеял,
Те полисмены и политиканы
всё глубже погружали дивный край
на дно бесчувственной нирваны
И завели цветущий солнца рай
под волчий вой, собачий лай
В мрак хаоса, обмана, беспредела,
верховной власти передела,
казны бесчестного раздела. Они несут народу бестолковые законы,
малюют массово бездушные иконы
И сыплют соль на кровоточащие раны,
С презрением смотря в глаза доверчивые
тёмного народа
И утверждая, что у них всех высшая природа,
у всех без исключения у них – порода,
И все не так они не мыты, не так грязны и
рваны.
Для всех же остальных, всех недалёких и
простых
Они – хозяева страны, для нас, холуев – паны! И этот наглый беспредел, коммунистический
нажим,
Спасением назвали вы бессовестный режим. И чтоб все знали свой золотой источник
блага,
Над головами вознесли древко краснеющего
флага,
А в центре стяга с гербом поместили
вороны образ, чтоб ей гимны пели.
Дорогу к власти ей, видать, давно мостили,
но с бычьей головой лишка хватили.
Рогами недругов вы напугать хотели
иль бычий нрав воспеть желали?
И теперь в республике всем балом правит
Не то бычья ворона, по велению вороньего
закона,
Не то бык вороной бережёт наш покой,
всё мычит и мычит, всё лукавит.
Да, раньше мышцы крепкие имели,
но силу с честью
за кордон продали,
Что выручили с торга, то разворовали,
между собою разделили
и, довольные, пропали.
Сию мазню обожествили, легко в икону
превратили,
Рот на замке держать настойчиво велели,
Чтоб лишних слов про высших партии
отцов
Не говорили в шутку, и частушек чтоб не
пели,
Чтоб не винили вы потом отчизны бравых
молодцов,
Защитников свободного порядка и нашего
достатка,
Когда партийные чины, простые наши
пацаны,
Машины ваши вам надолго на «воронки»
не поменяли
И в них слегка вас не помяли,
когда в СИЗО с крутым эскортом
«комфортно» доставляли.
Они такие, как и вы – ребята из народа,
и вовсе не заморские купцы,
и вовсе не купеческого рода,
И лучше бы с них, лощёных, пахнущих и
очень для народа дорогих,
Вы брали для себя пример,
для них уж рай настал
С тех пор, как каждый под крыло
партийное попал,
Без колебаний и сомнений в шеренгу нашу
встал,
Минуя бесполезной совести препоны,
под знамя «Пролетария – Вороны!». И тут невиданное чудо сотворили:
вороне в клювик сунули вы крест,
Чтоб на неё все преданно глядели,
псалмы читали и молитвы пели,
Но тут беда, не всем с далёких мест видать,
целует ли она его или, кусая, ест.
И так народ, как лис у дуба, в надежде и
живёт,
С небес упавшей шары напрасно от
вороны ждёт. Ведь вместо сыра получает по зубам, по
глупой голове, натруженным рукам,
Крестом орудуя, как жезлом, к вершине
бычьей власти влезла. Не ждите люди, не будет пира, ведь нет
давно общественного сыра,
Его же скушали партийные ребята,
их аппетиты – будь здоров,
голодные слонята.
И если что вдруг упадёт к нам с барского
стола,
Не тормози, чудак, бери, хватай, не мешкай, –
Твердят нам с пеною у рта хапуги,
казнокрады, воры.
Не то растащат на поборы, они на это дело
скоры,
Нам не оставят и орешка, Володи эти и
Олешки.
Они, как гнойники на теле немытого
народа,
Всё каркают, что только с ними у нас
Свобода.
Они же пенсию подали старикам, налоги
чтоб им вовремя платили,
И провели всем в хаты газ, о деньгах
вовсе чтоб забыли.
Да, сейчас всё чаще в домах тепло, спасибо
газу,
Хоть раньше было тоже ничего, но только
трудней и не сразу.
Теперь, когда в избе светло, когда одет
совсем легко,
Всё чаще посещают навязчивые мысли,
Что раньше чаще посещали магазин и
чаще что-то грызли,
И градус ледяных квартир мы, кто чайком
с лимончиком и сахарком,
А кто перцовочкой с медком тайком,
с покорным постоянством повышали. В которой, как подснежники весной, иль
нагловатые грибы,
К нам из-под снега мрачною гурьбой
полезли разномастные кресты.
В них вороватая братва себе придумала
простое решение-искупление
И от грехов, обмана, лжи, в обмен
за выструганный крест, прощение. Но речь опять же не о том, мы выступаем
с предложением,
Чтоб президент с премьером, министрами и
депутатами,
Со всеми полномочиями, нагрузкой, их
зарплатами,
Свои сложили с облегчением портфели
за вас, чтобы другие попотели.
Ведь от стараний и усилий трещат уж швы
мошны,
На славу потрудились для отчизны, оставив
головешки от страны.
Другому дайте с родным народом
пополнить свой бумажник,
И не состав, вагон иль самосвал, и даже
не багажник.
На эти денежки, при наших сократившихся
запросах,
Семье всей хватит отдохнуть весь
следующий год
От пережитых бед, хлопот, от мук и всех
невзгод. Ведь никогда ещё у нас верховный,
главный вождь
Ни злата солнечного блеск, ни серебра
Селены щедрый дождь,
Ещё ни разу не принёс, а нагло, не боясь ни
дьявола, ни чёрта,
Ни Бога наказания не страшась, легко
орудуя обманом,
И обещаний потчуя без устали дурманом,
Всё нёс и нёс в свои родные, семейные и
кумовские поместья-закрома.
И как ещё не треснула от перегрузок
финансового лайнера корма?!
Я предлагаю вам помочь, не дать уйти ко дну,
И передать тяжёлый груз для денежек
мешок Хотя бы на денёк, но каждому главе семьи
когда-то сказочной и светлой,
Теперь несчастной, неприметной, уродливой
страны. Деньков в году, условно, будем триста
пятьдесят считать.
А шесть иль пять, ну, как когда, оставим
праздники встречать.
И пусть примерно нас, ну, пусть четыре с
половиной миллиона.
Семей же в среднем ну, пусть два, и то
незрелых и зелёненьких лимона,
А сладких, очень сладких должностей, ну,
штук шестьсот у них, властей,
И пусть крутого бизнеса сынков, ещё пусть
будет триста
Примерно. Не считай, не парься зря, зря не
потей,
В посольствах, за кордоном, трудяг, ну, пусть
ещё сто.
И вот к чему привёл нехитрый наш подсчёт.
Два миллиона мы на тысячу поделим,
играючи, легко,
Две тысячи поделим мы на триста пятьдесят,
И вот в итоге получаем интересный, ну очень
занимательный расклад:
Шесть лет мы трудимся в обычном ритме, на
привычных нам местах,
Потом на целый день становимся страны
пупами,
Её властями, командирами, премьерами,
царями.
Становимся везде, вблизи и вдалеке, во
всех её частях.
Насытившись и напитавшись, кормов на год
достаточно набравшись,
О каждом рте родной страны, заботу проявив
о каждом из немногих миллионов,
Не приняв ни решений глупых, ни законов.
И год седьмой, всем отдыхать, натруженные
руки опустить, расслабить.
Вот так и жить, трудиться так, так отдыхать,
так править. Конечно, это шутка, народа поговорка, скорее,
прибаутка,
Но, как говорится, в каждой шутке есть
только доля шутки,
Но больше все же доля возмущения,
смятения, раздражения
В нас подрывает веру в справедливость
и честность выбираемых верхов,
Рождая злобу, подозрения и постоянные
сомнения,
Когда наручников нам меряют браслеты,
едва освободив от кандалов.
И пусть ответят нам, каков
коммунистический их идеал,
Иль «ворон» партии устав на свой манер
переписал?
Что смог купить – купил, что смог продать –
продал,
Что было общее у всех, для каждого в
отдельности, для всех,
Слегка подкорректировав закон, чтоб вовсе
не было помех,
Недолго думая, гадая, через семейство
воронное к рукам прибрал.
Но есть благая поговорка, о ней всегда мы
забываем,
Что в жизни каждого своей длины отмерена
верёвка,
И сколько ей деньков не виться, а все равно
придёт верёвочке конец.
Надеюсь, что последний год под вами
доживаем,
Надеюсь, с чёрным вороньём – наша последняя
маёвка,
И вашей каркающей власти на смену, наконец,
На радость людям, птичкам и зверюшкам
придёт...
конец!!!
И о садах былых, цветущих в ней и сгинувших
во мгле,
Где винограда сок веками народной жизнью
управлял,
Своими винными парами уклад её и быт
определял,
Владел нетрезвыми умами и спозаранку в поле
гнал, Где мамалыга и фасоль тяжёлыми холодными
годами
Детей от голода спасали, людей от горя
избавляли,
Где с давних пор в пыли дорожной мужик
покорный,
Который от земли, полей и пота, от грязи
чёрный
Свой тяжкий труд, в мозолях руки за грош,
бесценок продаёт,
Усталую и тощую лошадку, не торопясь, на
пастбище ведёт
И сам понуро рядом с ней бредёт,
держась за них или держа уздцы.
Такое же не радужное детство,
такое незавидное наследство,
Ну далеко не молоко и сладкий мёд
оставили им деды и отцы. И некогда ему, простому мужику, политикой
высокою заняться,
Ни полицейским за рулём настойчиво за
леями гоняться.
Размашисто он сеет в землю зёрна хлеба
И тихо молит о дожде безоблачное небо.
Вот так за годом год, пока копал, сажал и сеял
И мысль о справедливости и равенстве лелеял,
Те полисмены и политиканы
всё глубже погружали дивный край
на дно бесчувственной нирваны
И завели цветущий солнца рай
под волчий вой, собачий лай
В мрак хаоса, обмана, беспредела,
верховной власти передела,
казны бесчестного раздела. Они несут народу бестолковые законы,
малюют массово бездушные иконы
И сыплют соль на кровоточащие раны,
С презрением смотря в глаза доверчивые
тёмного народа
И утверждая, что у них всех высшая природа,
у всех без исключения у них – порода,
И все не так они не мыты, не так грязны и
рваны.
Для всех же остальных, всех недалёких и
простых
Они – хозяева страны, для нас, холуев – паны! И этот наглый беспредел, коммунистический
нажим,
Спасением назвали вы бессовестный режим. И чтоб все знали свой золотой источник
блага,
Над головами вознесли древко краснеющего
флага,
А в центре стяга с гербом поместили
вороны образ, чтоб ей гимны пели.
Дорогу к власти ей, видать, давно мостили,
но с бычьей головой лишка хватили.
Рогами недругов вы напугать хотели
иль бычий нрав воспеть желали?
И теперь в республике всем балом правит
Не то бычья ворона, по велению вороньего
закона,
Не то бык вороной бережёт наш покой,
всё мычит и мычит, всё лукавит.
Да, раньше мышцы крепкие имели,
но силу с честью
за кордон продали,
Что выручили с торга, то разворовали,
между собою разделили
и, довольные, пропали.
Сию мазню обожествили, легко в икону
превратили,
Рот на замке держать настойчиво велели,
Чтоб лишних слов про высших партии
отцов
Не говорили в шутку, и частушек чтоб не
пели,
Чтоб не винили вы потом отчизны бравых
молодцов,
Защитников свободного порядка и нашего
достатка,
Когда партийные чины, простые наши
пацаны,
Машины ваши вам надолго на «воронки»
не поменяли
И в них слегка вас не помяли,
когда в СИЗО с крутым эскортом
«комфортно» доставляли.
Они такие, как и вы – ребята из народа,
и вовсе не заморские купцы,
и вовсе не купеческого рода,
И лучше бы с них, лощёных, пахнущих и
очень для народа дорогих,
Вы брали для себя пример,
для них уж рай настал
С тех пор, как каждый под крыло
партийное попал,
Без колебаний и сомнений в шеренгу нашу
встал,
Минуя бесполезной совести препоны,
под знамя «Пролетария – Вороны!». И тут невиданное чудо сотворили:
вороне в клювик сунули вы крест,
Чтоб на неё все преданно глядели,
псалмы читали и молитвы пели,
Но тут беда, не всем с далёких мест видать,
целует ли она его или, кусая, ест.
И так народ, как лис у дуба, в надежде и
живёт,
С небес упавшей шары напрасно от
вороны ждёт. Ведь вместо сыра получает по зубам, по
глупой голове, натруженным рукам,
Крестом орудуя, как жезлом, к вершине
бычьей власти влезла. Не ждите люди, не будет пира, ведь нет
давно общественного сыра,
Его же скушали партийные ребята,
их аппетиты – будь здоров,
голодные слонята.
И если что вдруг упадёт к нам с барского
стола,
Не тормози, чудак, бери, хватай, не мешкай, –
Твердят нам с пеною у рта хапуги,
казнокрады, воры.
Не то растащат на поборы, они на это дело
скоры,
Нам не оставят и орешка, Володи эти и
Олешки.
Они, как гнойники на теле немытого
народа,
Всё каркают, что только с ними у нас
Свобода.
Они же пенсию подали старикам, налоги
чтоб им вовремя платили,
И провели всем в хаты газ, о деньгах
вовсе чтоб забыли.
Да, сейчас всё чаще в домах тепло, спасибо
газу,
Хоть раньше было тоже ничего, но только
трудней и не сразу.
Теперь, когда в избе светло, когда одет
совсем легко,
Всё чаще посещают навязчивые мысли,
Что раньше чаще посещали магазин и
чаще что-то грызли,
И градус ледяных квартир мы, кто чайком
с лимончиком и сахарком,
А кто перцовочкой с медком тайком,
с покорным постоянством повышали. В которой, как подснежники весной, иль
нагловатые грибы,
К нам из-под снега мрачною гурьбой
полезли разномастные кресты.
В них вороватая братва себе придумала
простое решение-искупление
И от грехов, обмана, лжи, в обмен
за выструганный крест, прощение. Но речь опять же не о том, мы выступаем
с предложением,
Чтоб президент с премьером, министрами и
депутатами,
Со всеми полномочиями, нагрузкой, их
зарплатами,
Свои сложили с облегчением портфели
за вас, чтобы другие попотели.
Ведь от стараний и усилий трещат уж швы
мошны,
На славу потрудились для отчизны, оставив
головешки от страны.
Другому дайте с родным народом
пополнить свой бумажник,
И не состав, вагон иль самосвал, и даже
не багажник.
На эти денежки, при наших сократившихся
запросах,
Семье всей хватит отдохнуть весь
следующий год
От пережитых бед, хлопот, от мук и всех
невзгод. Ведь никогда ещё у нас верховный,
главный вождь
Ни злата солнечного блеск, ни серебра
Селены щедрый дождь,
Ещё ни разу не принёс, а нагло, не боясь ни
дьявола, ни чёрта,
Ни Бога наказания не страшась, легко
орудуя обманом,
И обещаний потчуя без устали дурманом,
Всё нёс и нёс в свои родные, семейные и
кумовские поместья-закрома.
И как ещё не треснула от перегрузок
финансового лайнера корма?!
Я предлагаю вам помочь, не дать уйти ко дну,
И передать тяжёлый груз для денежек
мешок Хотя бы на денёк, но каждому главе семьи
когда-то сказочной и светлой,
Теперь несчастной, неприметной, уродливой
страны. Деньков в году, условно, будем триста
пятьдесят считать.
А шесть иль пять, ну, как когда, оставим
праздники встречать.
И пусть примерно нас, ну, пусть четыре с
половиной миллиона.
Семей же в среднем ну, пусть два, и то
незрелых и зелёненьких лимона,
А сладких, очень сладких должностей, ну,
штук шестьсот у них, властей,
И пусть крутого бизнеса сынков, ещё пусть
будет триста
Примерно. Не считай, не парься зря, зря не
потей,
В посольствах, за кордоном, трудяг, ну, пусть
ещё сто.
И вот к чему привёл нехитрый наш подсчёт.
Два миллиона мы на тысячу поделим,
играючи, легко,
Две тысячи поделим мы на триста пятьдесят,
И вот в итоге получаем интересный, ну очень
занимательный расклад:
Шесть лет мы трудимся в обычном ритме, на
привычных нам местах,
Потом на целый день становимся страны
пупами,
Её властями, командирами, премьерами,
царями.
Становимся везде, вблизи и вдалеке, во
всех её частях.
Насытившись и напитавшись, кормов на год
достаточно набравшись,
О каждом рте родной страны, заботу проявив
о каждом из немногих миллионов,
Не приняв ни решений глупых, ни законов.
И год седьмой, всем отдыхать, натруженные
руки опустить, расслабить.
Вот так и жить, трудиться так, так отдыхать,
так править. Конечно, это шутка, народа поговорка, скорее,
прибаутка,
Но, как говорится, в каждой шутке есть
только доля шутки,
Но больше все же доля возмущения,
смятения, раздражения
В нас подрывает веру в справедливость
и честность выбираемых верхов,
Рождая злобу, подозрения и постоянные
сомнения,
Когда наручников нам меряют браслеты,
едва освободив от кандалов.
И пусть ответят нам, каков
коммунистический их идеал,
Иль «ворон» партии устав на свой манер
переписал?
Что смог купить – купил, что смог продать –
продал,
Что было общее у всех, для каждого в
отдельности, для всех,
Слегка подкорректировав закон, чтоб вовсе
не было помех,
Недолго думая, гадая, через семейство
воронное к рукам прибрал.
Но есть благая поговорка, о ней всегда мы
забываем,
Что в жизни каждого своей длины отмерена
верёвка,
И сколько ей деньков не виться, а все равно
придёт верёвочке конец.
Надеюсь, что последний год под вами
доживаем,
Надеюсь, с чёрным вороньём – наша последняя
маёвка,
И вашей каркающей власти на смену, наконец,
На радость людям, птичкам и зверюшкам
придёт...
конец!!!
