Памятные места
~~Я сыну рассказать мечтал и очень показать
мечтаю
Республику любимую вторую,
не ту, в которой проживаю,
совсем другую.
По памятным местам его с волнением проведу,
И к гауптвахте, не таясь,
где с глупостью сидел, борясь,
Без страха и сомнения,
и капли сожаления я отведу,
И мост, и реку покажу, где выпуск отмечал,
Где я мужал, где я служил, где жизни часть
прожил,
И телом где, душой страдал,
о передышке всё мечтал
и набирался сил.
Народ не робкий там, не злобный, доверчивый
живёт,
Почти по-русски говорит,
почти по-русски пьёт
и песенки поёт.
Поёт, что мир давно уж с них пример,
хоть скрытно, но берёт,
За то, что правильно живёт, питаясь салом
с овощами.
С глубоким и заслуженным почтением,
С любовью, даже лёгким поклонением
Зовёт их, млея от восторга, и с глубочайшим
уважением
Всех просто – братьями, друзьями иль проще,
бульбашами. Заметили же точно хохлы и москали,
Как обожают бульбу потреблять они,
Её как с упоением любят кушать,
Стихи слагать о ней, романсы слушать.
Как бережно её отварят,
кусочком маслица заправят
и на пюре надавят. С лучком, и чесночком, и сальцем
на сковородочке как жарят,
Когда её старательно очистят, на тёрочке
на драники натрут,
И как секрет рецепта берегут, как будто честь
народа стерегут. С бесценных как с её очистков в котлах
отвары парят,
И часть вдруг погрустневшим хрякам,
наверно, потому что только часть,
несут похряпать, ну а часть
Горилку гнать из этой браги ставят,
пока за рюмкою, не торопясь,
и о себе особо не хвалясь,
За жизнь и за политику гутарят. И бульбаши – не плохиши, на них огульно
не греши,
Не надо хаять, обвинять, и зря на них
пенять,
Хоть каждый раз готов ответ на каверзный
вопрос:
«Кто на Земле для всех людей начальник,
главный, босс?»
Не надо часто вопрошать, всё забывая
звать как,
И как не можете понять, для всех он
просто – Батька! Хоть сколько в зеркало смотрю с пустой
надеждой раз,
Пока от напряжения боль мне не смыкает
глаз,
Нэ бачу я никак, хоть сколь, те сходные
черты.
Видать, и зрению во мне теперь уж всё –
кранты.
Да, видно гены подвели, вот это черти,
Такое сходство на «нет» свели, но вы
поверьте,
Что наши корни, как наши предки, у нас
одни,
Но что-то шепчут мне они, что это сны,
Что братья мы ему по крови, а не сыны,
И он мне, как и всем, совсем не Батька,
Простой мужик, с другой дярэвни,
сосед наш, брат – усатый дядька!
мечтаю
Республику любимую вторую,
не ту, в которой проживаю,
совсем другую.
По памятным местам его с волнением проведу,
И к гауптвахте, не таясь,
где с глупостью сидел, борясь,
Без страха и сомнения,
и капли сожаления я отведу,
И мост, и реку покажу, где выпуск отмечал,
Где я мужал, где я служил, где жизни часть
прожил,
И телом где, душой страдал,
о передышке всё мечтал
и набирался сил.
Народ не робкий там, не злобный, доверчивый
живёт,
Почти по-русски говорит,
почти по-русски пьёт
и песенки поёт.
Поёт, что мир давно уж с них пример,
хоть скрытно, но берёт,
За то, что правильно живёт, питаясь салом
с овощами.
С глубоким и заслуженным почтением,
С любовью, даже лёгким поклонением
Зовёт их, млея от восторга, и с глубочайшим
уважением
Всех просто – братьями, друзьями иль проще,
бульбашами. Заметили же точно хохлы и москали,
Как обожают бульбу потреблять они,
Её как с упоением любят кушать,
Стихи слагать о ней, романсы слушать.
Как бережно её отварят,
кусочком маслица заправят
и на пюре надавят. С лучком, и чесночком, и сальцем
на сковородочке как жарят,
Когда её старательно очистят, на тёрочке
на драники натрут,
И как секрет рецепта берегут, как будто честь
народа стерегут. С бесценных как с её очистков в котлах
отвары парят,
И часть вдруг погрустневшим хрякам,
наверно, потому что только часть,
несут похряпать, ну а часть
Горилку гнать из этой браги ставят,
пока за рюмкою, не торопясь,
и о себе особо не хвалясь,
За жизнь и за политику гутарят. И бульбаши – не плохиши, на них огульно
не греши,
Не надо хаять, обвинять, и зря на них
пенять,
Хоть каждый раз готов ответ на каверзный
вопрос:
«Кто на Земле для всех людей начальник,
главный, босс?»
Не надо часто вопрошать, всё забывая
звать как,
И как не можете понять, для всех он
просто – Батька! Хоть сколько в зеркало смотрю с пустой
надеждой раз,
Пока от напряжения боль мне не смыкает
глаз,
Нэ бачу я никак, хоть сколь, те сходные
черты.
Видать, и зрению во мне теперь уж всё –
кранты.
Да, видно гены подвели, вот это черти,
Такое сходство на «нет» свели, но вы
поверьте,
Что наши корни, как наши предки, у нас
одни,
Но что-то шепчут мне они, что это сны,
Что братья мы ему по крови, а не сыны,
И он мне, как и всем, совсем не Батька,
Простой мужик, с другой дярэвни,
сосед наш, брат – усатый дядька!
