Разбитый путь...
Разбитый путь, родные колеи…
Здесь мать вздыхала об ушедшем сыне,
И помнят золотые ковыли
Тележный скрип отчётливо доныне.
Но свет далёкой древности погас.
Разбитый путь иным отмечен следом,
И я надеюсь, что когда-то нас
Он приведёт к очередным победам.
В тиши земной к подсолнечным полям,
Где в мареве дрожит вся даль нагая,
Пройду и я по здешним колеям,
На них свой отпечаток налагая.
А рядом вновь пустырник, зверобой…
Уж ими ли я долго буду бредить,
Как безграничной высью голубой
Отбившийся от стаи белый лебедь.
Я сам отстал от тех, кто ускакал,
Держась за гриву времени, отсюда
В далёкую страну бетонных скал,
Чтоб отыскать невиданное чудо.
А я не так проворен и ретив,
И гаснет во мне дух первопроходца,
Когда опять чуть слышимый мотив
Гитар цыганских по степи прольётся.
И где-то вдруг за вереницей ям
Сорвётся без прощания он в бездну,
Скользнув своим крылом по колеям,
Что никогда в России не исчезнут.
Здесь мать вздыхала об ушедшем сыне,
И помнят золотые ковыли
Тележный скрип отчётливо доныне.
Но свет далёкой древности погас.
Разбитый путь иным отмечен следом,
И я надеюсь, что когда-то нас
Он приведёт к очередным победам.
В тиши земной к подсолнечным полям,
Где в мареве дрожит вся даль нагая,
Пройду и я по здешним колеям,
На них свой отпечаток налагая.
А рядом вновь пустырник, зверобой…
Уж ими ли я долго буду бредить,
Как безграничной высью голубой
Отбившийся от стаи белый лебедь.
Я сам отстал от тех, кто ускакал,
Держась за гриву времени, отсюда
В далёкую страну бетонных скал,
Чтоб отыскать невиданное чудо.
А я не так проворен и ретив,
И гаснет во мне дух первопроходца,
Когда опять чуть слышимый мотив
Гитар цыганских по степи прольётся.
И где-то вдруг за вереницей ям
Сорвётся без прощания он в бездну,
Скользнув своим крылом по колеям,
Что никогда в России не исчезнут.
