День
«И был вечер, и было утро – день один»
Бытие 1:5
Занимается день — златокудрый Лель,
за окном растет — то ль сосна, то ли ель,
то ли пихта...
По утрам нас будит не птичья трель,
но соседская мучит электродрель,
грохот лифта...
Утро. Вой невыгуляных собак.
И колотит дворник в мусорный бак
равномерно...
Мне на службу — нужен денежный знак,
без него не растет ни плевел, ни злак,
в общем — скверно.
Я спешу на штурм матерьяльных благ
в свой родной персональный Гулаг —
нечто вроде...
Где ни шатко, ни валко, ни так, ни сяк,
подпираю то дверь, то дверной косяк —
смотря по погоде.
Секретарша стерва. Начальник — зверь.
Добываю ценою моральных потерь
хлеб насущный...
Жду, когда мне они укажут на дверь —
я как кочет ретивый среди тетерь,
потрох сучий...
День окончен. Играет труба отбой.
За окошком смеркается — там голубой
вечер.
И, вдыхая смрадный туман пивной,
лью в тарелку с сырой отбивной
острый кетчуп.
А в душе тоска и сплошная муть.
В небесах качается Млечный Путь
звездный...
Жизнь прошла — но это уже не меняет суть,
ибо мне с колеи своей не свернуть —
слишком поздно...
Бытие 1:5
Занимается день — златокудрый Лель,
за окном растет — то ль сосна, то ли ель,
то ли пихта...
По утрам нас будит не птичья трель,
но соседская мучит электродрель,
грохот лифта...
Утро. Вой невыгуляных собак.
И колотит дворник в мусорный бак
равномерно...
Мне на службу — нужен денежный знак,
без него не растет ни плевел, ни злак,
в общем — скверно.
Я спешу на штурм матерьяльных благ
в свой родной персональный Гулаг —
нечто вроде...
Где ни шатко, ни валко, ни так, ни сяк,
подпираю то дверь, то дверной косяк —
смотря по погоде.
Секретарша стерва. Начальник — зверь.
Добываю ценою моральных потерь
хлеб насущный...
Жду, когда мне они укажут на дверь —
я как кочет ретивый среди тетерь,
потрох сучий...
День окончен. Играет труба отбой.
За окошком смеркается — там голубой
вечер.
И, вдыхая смрадный туман пивной,
лью в тарелку с сырой отбивной
острый кетчуп.
А в душе тоска и сплошная муть.
В небесах качается Млечный Путь
звездный...
Жизнь прошла — но это уже не меняет суть,
ибо мне с колеи своей не свернуть —
слишком поздно...