Не пугай, парламент, рыб!
Управленцем, суть не зная,
Депутат решил вдруг стать.
Но «парле» ведь означает
«Говорить», то есть «болтать».
Загорелась, как-то, хата,
Где сидел Совет Верхов.
Стал решать Совет сохатых,
Всех, считая за лохов,
Долго-долго сокрушаясь,
Обсуждая, как им быть.
Сомневались, не решались
Хату начинать тушить.
Было много споров жарких,
Как тушить и чем тушить.
Что им мнение пожарных?
Сами могут сокрушить
Все на свете эти боги –
Каждый Зевс и острослов.
Загорелись чьи-то ноги,
Но лились потоки слов.
Там, где ноженьки срастались,
Получились шашлыки,
От омлета пыль осталась,
Но болтали языки.
Уж лицо сравнимо с рожей,
Рыбы плачут все навзрыд…
Если пукать ты не можешь,
Не пугай, Парламент, рыб!
Депутат решил вдруг стать.
Но «парле» ведь означает
«Говорить», то есть «болтать».
Загорелась, как-то, хата,
Где сидел Совет Верхов.
Стал решать Совет сохатых,
Всех, считая за лохов,
Долго-долго сокрушаясь,
Обсуждая, как им быть.
Сомневались, не решались
Хату начинать тушить.
Было много споров жарких,
Как тушить и чем тушить.
Что им мнение пожарных?
Сами могут сокрушить
Все на свете эти боги –
Каждый Зевс и острослов.
Загорелись чьи-то ноги,
Но лились потоки слов.
Там, где ноженьки срастались,
Получились шашлыки,
От омлета пыль осталась,
Но болтали языки.
Уж лицо сравнимо с рожей,
Рыбы плачут все навзрыд…
Если пукать ты не можешь,
Не пугай, Парламент, рыб!