У стен разрушенного Тира

У стен разрушенного Тира,
у изголовья тишины.
Безумный ветер дует в спину,
на гребне немощной волны.

Волна волною накрывает,
и тихий вой и тишину.
Как-будто вечер зазывает,
сойти из берега ко дну.

Дням потерявшим утешенье,
возврата нет, как ни зови.
Долгоутешное терпенье,
мы утеряем до зари.

Весельем душу растревожим,
вином согреем за душой.
И все никак понять не можем,
а где же вера и покой.

Бывает, что душа согреет,
морозным утром тихий дом.
Но там некстати вечереет,
и тихий ветер за окном.

Бывает, что душа проснется,
от жизни ищет сон и явь.
Где тихо-тихо улыбнется,
в окно неведомый январь.

Скорее тучи льют веселье,
на тишину и благодать.
И где-то горькое похмелье,
снимают, словно сеножать.

Бывает в днях, увы, суровых,
ничто нельзя остановить.
Ни дней былых в минутах новых,
ни прошлых дней нам не простить.

Ничто в минутах упоенья,
не позовет, не постучит.
И нам не слышать в дни сомненья,
как кто-то плачет и кричит.

В развалинах слепого Тура,
не видно правды и тоски.
Жизнь погребенного Амура,
и шелковистые пески.