Ежиха - правозащитница
Поймали звери крокодила,
Закончилась маньяка власть,
А сколько плоти поглотила
Его прожорливая пасть.
С тех пор, как он в лесу осел,
Начался полный беспредел,
И безнаказанность учуяв,
Зеленый сразу обнаглел.
Стал убивать не для обеда,
А для забавы, просто так,
И власть лесная изувера
Все не могла поймать никак.
Но сколь веревочке не виться,
А все равно придёт конец,
Случилось, что должно случиться,
Кровавый пойман был подлец.
И вот его уже ведут
В наморднике на честный суд,
Улик - сто книг, хоть отбавляй,
Достоин смерти негодяй.
Осуждено по праву лихо,
В лесу ликует весь народ,
Правозащитница ежиха
Внезапно слово тут берет.
Бесспорно, крокодил виновен,
Но как мы можем убивать,
Кровопролитием на жестокость,
Нам не пристало отвечать.
Он - не приступник, ни злодей,
А жертва сущности своей,
И мы должны его простить,
Понять и с Богом отпустить.
Вину сумел он осознать,
И слезы с глаз тому порука,
Достаточно его прогнать,
Чтоб впредь была ему наука.
Решением - не виноват,
Злодей отпущен на свободу,
Но по дороге двух ежат
Он утащил с собой под воду.
Ежиха бедная в слезах,
Узнав, вдруг гневно завопила:
Поймать, убить, четвертовать,
Содрать всю кожу с крокодила!
Из-за чего произошли,
Такие в ней метаморфозы,
А потому что с глаз пошли
Свои, а не чужие слёзы.
К чужому горю никогда
Сочувствие не отзовётся,
До той поры, пока беда
Нас с вами лично не коснётся.
Закончилась маньяка власть,
А сколько плоти поглотила
Его прожорливая пасть.
С тех пор, как он в лесу осел,
Начался полный беспредел,
И безнаказанность учуяв,
Зеленый сразу обнаглел.
Стал убивать не для обеда,
А для забавы, просто так,
И власть лесная изувера
Все не могла поймать никак.
Но сколь веревочке не виться,
А все равно придёт конец,
Случилось, что должно случиться,
Кровавый пойман был подлец.
И вот его уже ведут
В наморднике на честный суд,
Улик - сто книг, хоть отбавляй,
Достоин смерти негодяй.
Осуждено по праву лихо,
В лесу ликует весь народ,
Правозащитница ежиха
Внезапно слово тут берет.
Бесспорно, крокодил виновен,
Но как мы можем убивать,
Кровопролитием на жестокость,
Нам не пристало отвечать.
Он - не приступник, ни злодей,
А жертва сущности своей,
И мы должны его простить,
Понять и с Богом отпустить.
Вину сумел он осознать,
И слезы с глаз тому порука,
Достаточно его прогнать,
Чтоб впредь была ему наука.
Решением - не виноват,
Злодей отпущен на свободу,
Но по дороге двух ежат
Он утащил с собой под воду.
Ежиха бедная в слезах,
Узнав, вдруг гневно завопила:
Поймать, убить, четвертовать,
Содрать всю кожу с крокодила!
Из-за чего произошли,
Такие в ней метаморфозы,
А потому что с глаз пошли
Свои, а не чужие слёзы.
К чужому горю никогда
Сочувствие не отзовётся,
До той поры, пока беда
Нас с вами лично не коснётся.
