С утра казалось небо ясным
С утра казалось небо ясным,
И птички пели на душе,
И в сарафанах ярких-ярких
Гуляло лето в тишине.
И не смолкали вишни.
Строки ложились в сердце без чернил,
И ноты падали, как в пропасть,
Как будто ангел сам парил.
К реке ходили для забавы.
Смотреть, как пляшут облака.
И как в купелях травы-травы
Вплетают в косы не шеЛка,
А изумрудные цветенья,
И тишины венчальный бриз,
И неба сладкое моленье
Ложится в клёны, да в камыш.
Стрекозы льнут к губам магнолий.
Их будоражит тишина.
И в колыбели чистых судеб,
Испив лазури, как виНа,
В глотке последнем растворившись,
Задев крылом лесной цветок,
Они на небо устремились среди
Рассветов и домов.
И рисование в обрывках
Коротких улиц и садов,
Где не хватало так улыбок
Бродячих, уличных котов,
Воспоминание о лете
Бежало дрожью по столбам,
Где фонари ещё горели,
Где ночь хранила свой обман.
И впилась нежностью в проспекты,
И растревожила сердца,
И вдруг все стало небо пресным,
И даже церкви купола,
И колокольни не звучали,
И не пытали души негой,
Сердца уже не причащали,
И только поступью Венеры,
Любовью сброшенной о Бога
Могла напиться вся планета.
И пьяной быть ещё так долго,
Еще до следующего лета.
И птички пели на душе,
И в сарафанах ярких-ярких
Гуляло лето в тишине.
И не смолкали вишни.
Строки ложились в сердце без чернил,
И ноты падали, как в пропасть,
Как будто ангел сам парил.
К реке ходили для забавы.
Смотреть, как пляшут облака.
И как в купелях травы-травы
Вплетают в косы не шеЛка,
А изумрудные цветенья,
И тишины венчальный бриз,
И неба сладкое моленье
Ложится в клёны, да в камыш.
Стрекозы льнут к губам магнолий.
Их будоражит тишина.
И в колыбели чистых судеб,
Испив лазури, как виНа,
В глотке последнем растворившись,
Задев крылом лесной цветок,
Они на небо устремились среди
Рассветов и домов.
И рисование в обрывках
Коротких улиц и садов,
Где не хватало так улыбок
Бродячих, уличных котов,
Воспоминание о лете
Бежало дрожью по столбам,
Где фонари ещё горели,
Где ночь хранила свой обман.
И впилась нежностью в проспекты,
И растревожила сердца,
И вдруг все стало небо пресным,
И даже церкви купола,
И колокольни не звучали,
И не пытали души негой,
Сердца уже не причащали,
И только поступью Венеры,
Любовью сброшенной о Бога
Могла напиться вся планета.
И пьяной быть ещё так долго,
Еще до следующего лета.