Остров прокажённых
В далёкой бесконечности планеты,
под ярко-голубым, прозрачным небом,
в зелёно-изумрудной глади моря
лежит волшебный остров Молокаи -
цветок-слеза в гавайском ожерелье.
Вулканы Ваинау и Мануа,
базальтовые дети исполины
рождённые Землёй от Океана,
когда-то сотворили эту сушу,
как зеркало эдемовского рая.
Палящее тропическое солнце
играет плавниками дивных рыбок,
пожарит кромку берега в заливе,
купается лучами в чистых водах,
окрашивает золотом лагуны.
Укрыты лесом горные вершины.
Пандан, кокосы, манго и папайя
свисают с веток гроздьями тугими
и окормляют плюшевых мартышек,
и радужных, крикливых попугаев.
В подлеске, там, где тонкие лианы
сквозь папоротник гибко прорастают,
цветёт тигриным глазом орхидея -
венец природы, гордость Молокаи...
Но бойтесь плыть на мыс Калаупапа.
Здесь в хижинах, окутанных туманом
и спрятанных от мира горной цепью,
в отбросах, в нищете, в пыли зловонной,
в подобии клубка из змей смердящих,
шевелятся тела в вонючих тряпках.
Когда-то это были люди мира:
здоровые, счастливые, крутые
и жившие успешно и беспечно
в кругу семьи с веселием в обнимку.
Пока им в дверь не стукнула Проказа.
Проказа – это царь среди болезней.
Её «ленивой смертью» называют.
Она, вживляясь в тело человека,
отравленною кровью в нём струится
и разрушает плоть, сжигает нервы.
Отныне эти люди в страшных язвах.
Вместо лица – чадящий вонью слепок
покрытый волдырями и коростой.
На месте глаз – провалы чёрных впадин,
сочащиеся горькими слезами.
Зловоние исходит из суставов.
Нет пальцев, только сгнившие обрубки
с когтями, как у гарпий из Аида.
Замотанные в грязные тряпицы,
изрытые кровавыми червями.
Забытые красивым, шумным миром
с разбитыми, холодными, немыми,
но всё ещё стучащими сердцами,
они сидят на пляже в лунный вечер
и жуткими гримасами бормочут.
Они – страшней безумного кошмара.
Они - изгои, монстры с ликом зверя.
Но в них живёт золой былая память:
у одного цветок торчит за ухом,
а у другой – ракушечные бусы.
Он тлеющим остатком от сустава
всё гладит ей изъязвленные плечи
и смотрят оба в зарево заката,
и слушают простые песни моря,
и умирают в розовой печали.
Мир - сплав диковин: люди, орхидеи...
И каждый - как Божественное чудо.
Но человек есть сгусток недостатков,
а орхидея - символ совершенства.
И только смерть сплетает их объятья.
под ярко-голубым, прозрачным небом,
в зелёно-изумрудной глади моря
лежит волшебный остров Молокаи -
цветок-слеза в гавайском ожерелье.
Вулканы Ваинау и Мануа,
базальтовые дети исполины
рождённые Землёй от Океана,
когда-то сотворили эту сушу,
как зеркало эдемовского рая.
Палящее тропическое солнце
играет плавниками дивных рыбок,
пожарит кромку берега в заливе,
купается лучами в чистых водах,
окрашивает золотом лагуны.
Укрыты лесом горные вершины.
Пандан, кокосы, манго и папайя
свисают с веток гроздьями тугими
и окормляют плюшевых мартышек,
и радужных, крикливых попугаев.
В подлеске, там, где тонкие лианы
сквозь папоротник гибко прорастают,
цветёт тигриным глазом орхидея -
венец природы, гордость Молокаи...
Но бойтесь плыть на мыс Калаупапа.
Здесь в хижинах, окутанных туманом
и спрятанных от мира горной цепью,
в отбросах, в нищете, в пыли зловонной,
в подобии клубка из змей смердящих,
шевелятся тела в вонючих тряпках.
Когда-то это были люди мира:
здоровые, счастливые, крутые
и жившие успешно и беспечно
в кругу семьи с веселием в обнимку.
Пока им в дверь не стукнула Проказа.
Проказа – это царь среди болезней.
Её «ленивой смертью» называют.
Она, вживляясь в тело человека,
отравленною кровью в нём струится
и разрушает плоть, сжигает нервы.
Отныне эти люди в страшных язвах.
Вместо лица – чадящий вонью слепок
покрытый волдырями и коростой.
На месте глаз – провалы чёрных впадин,
сочащиеся горькими слезами.
Зловоние исходит из суставов.
Нет пальцев, только сгнившие обрубки
с когтями, как у гарпий из Аида.
Замотанные в грязные тряпицы,
изрытые кровавыми червями.
Забытые красивым, шумным миром
с разбитыми, холодными, немыми,
но всё ещё стучащими сердцами,
они сидят на пляже в лунный вечер
и жуткими гримасами бормочут.
Они – страшней безумного кошмара.
Они - изгои, монстры с ликом зверя.
Но в них живёт золой былая память:
у одного цветок торчит за ухом,
а у другой – ракушечные бусы.
Он тлеющим остатком от сустава
всё гладит ей изъязвленные плечи
и смотрят оба в зарево заката,
и слушают простые песни моря,
и умирают в розовой печали.
Мир - сплав диковин: люди, орхидеи...
И каждый - как Божественное чудо.
Но человек есть сгусток недостатков,
а орхидея - символ совершенства.
И только смерть сплетает их объятья.
