Я прощаю
Я из тех, кого ударяют в спину,
А в лицо лишь улыбки и лесть,
Я обиды глотаю, лечусь от ангины,
Но ни слова упрека и плана на месть.
И когда снова в спину удар принимаю,
Я прощаю, и надо это учесть-
Что всегда всех врагов у себя принимаю,
Я прощаю, ведь в них человечное есть.
Я люблю всех вокруг без конца и остатка,
Потому что они долгий путь одолев,
Не утратили детства лихого придатка-
Если крут, то с тобою дружить-это честь!
Все обиды по жизни в карман собирая,
Места мало, карман-не велик, посмотри,
На людей неожиданно беды сливая,
Каждый вновь обретает силы идти.
Я сама не грешна и полна моя чаша,
Только в спину кидать не умею, увы,
Я свою в задушевных беседах вливаю,
В то вино, что друзья с собой принесли...
И они, мои милые, мне мою шалость
Прощают с великой души широты,
А если в вине их обид примешалось,
То этот бокал разопьем без "прости".
А в ночь уходя по своим обитальням,
Нам легче становится вдруг на душе,
И засыпая в обжитою спальне,
Ножа не боясь прижимаюсь к руке...
А в лицо лишь улыбки и лесть,
Я обиды глотаю, лечусь от ангины,
Но ни слова упрека и плана на месть.
И когда снова в спину удар принимаю,
Я прощаю, и надо это учесть-
Что всегда всех врагов у себя принимаю,
Я прощаю, ведь в них человечное есть.
Я люблю всех вокруг без конца и остатка,
Потому что они долгий путь одолев,
Не утратили детства лихого придатка-
Если крут, то с тобою дружить-это честь!
Все обиды по жизни в карман собирая,
Места мало, карман-не велик, посмотри,
На людей неожиданно беды сливая,
Каждый вновь обретает силы идти.
Я сама не грешна и полна моя чаша,
Только в спину кидать не умею, увы,
Я свою в задушевных беседах вливаю,
В то вино, что друзья с собой принесли...
И они, мои милые, мне мою шалость
Прощают с великой души широты,
А если в вине их обид примешалось,
То этот бокал разопьем без "прости".
А в ночь уходя по своим обитальням,
Нам легче становится вдруг на душе,
И засыпая в обжитою спальне,
Ножа не боясь прижимаюсь к руке...