Врали улыбки, глаза намекали, что нас здесь не ждут
Врали улыбки, глаза намекали, что нас здесь не ждут.
Казалось, еще немного, и вот она – нужная остановка.
Мы были там, наверху, когда нам кинули парашют,
А мы, растерявшись, с ним управлялись неловко.
Кто-то сказал: «Да разве вы стоите этой планеты большой,
Разве сумели сберечь то, что небрежно в кармане у вас?».
Молчали в ответ, грызла совесть, но мы оставались собой,
Выдыхая так же небрежно свой углекислый газ.
Морем нам плыть, да вот шлюпки б где раздобыть,
Нет капитана – того, что последним уходит всегда с корабля.
Мы перестали казаться, мы начали просто быть,
Но нас каждый раз окунали в совершенно другие слова.
А мы, словно дети, пытались весельем заполнить прохладный дом,
Друг другу желали на дни рождения хороших друзей.
Вот только мы так и не смогли идти на низкий поклон
К тем, кто, прикрывшись маской добра, всегда играл палачей.
Казалось, еще немного, и вот она – нужная остановка.
Мы были там, наверху, когда нам кинули парашют,
А мы, растерявшись, с ним управлялись неловко.
Кто-то сказал: «Да разве вы стоите этой планеты большой,
Разве сумели сберечь то, что небрежно в кармане у вас?».
Молчали в ответ, грызла совесть, но мы оставались собой,
Выдыхая так же небрежно свой углекислый газ.
Морем нам плыть, да вот шлюпки б где раздобыть,
Нет капитана – того, что последним уходит всегда с корабля.
Мы перестали казаться, мы начали просто быть,
Но нас каждый раз окунали в совершенно другие слова.
А мы, словно дети, пытались весельем заполнить прохладный дом,
Друг другу желали на дни рождения хороших друзей.
Вот только мы так и не смогли идти на низкий поклон
К тем, кто, прикрывшись маской добра, всегда играл палачей.
