И в сорок лет...
Моя золотая осень,
Уже наступила давно.
В висках серебристая проседь,
В бокале искрится вино.
И кто-то придумал однажды,
Что в сорок лет - жизни закат.
Пора всё осмыслить и вспомнить,
В чём есть,или был виноват.
А кто-то ещё очень мудрый,
Придумал закон небытЬя,
И круг очертил в бесконечность,
Сказал,что любовь не нужна.
И может была б я согласна,
И жизнь бы другою была.
Но встретив однажды мужчину,
Я всё поняла для себя...
И мне очень хочется счастья,
Сидеть у ночного костра.
И звёздами с ним любоваться,
И слушать признанЬя слова.
Чтоб был он единственным,милым,
Чтоб только меня целовал.
Чтоб в холод и лютую зиму,
Своей теплотой согревал.
Ах,как же хочу я мужчину!
Такого,чтоб был только мой.
Чтоб душу мою из трясины,
Он вытянул сильной рукой.
Хочу с ним сидеть у камина,
И в кресле-качалке мечтать.
Быть женщиной тоже любимой,
В вине его образ искать.
Я знаю,хочу очень много,
И Бога прошу:-ПОМОГИ!
Прими же грехи,все,что были!
А этот один-ОТПУСТИ!
Уже наступила давно.
В висках серебристая проседь,
В бокале искрится вино.
И кто-то придумал однажды,
Что в сорок лет - жизни закат.
Пора всё осмыслить и вспомнить,
В чём есть,или был виноват.
А кто-то ещё очень мудрый,
Придумал закон небытЬя,
И круг очертил в бесконечность,
Сказал,что любовь не нужна.
И может была б я согласна,
И жизнь бы другою была.
Но встретив однажды мужчину,
Я всё поняла для себя...
И мне очень хочется счастья,
Сидеть у ночного костра.
И звёздами с ним любоваться,
И слушать признанЬя слова.
Чтоб был он единственным,милым,
Чтоб только меня целовал.
Чтоб в холод и лютую зиму,
Своей теплотой согревал.
Ах,как же хочу я мужчину!
Такого,чтоб был только мой.
Чтоб душу мою из трясины,
Он вытянул сильной рукой.
Хочу с ним сидеть у камина,
И в кресле-качалке мечтать.
Быть женщиной тоже любимой,
В вине его образ искать.
Я знаю,хочу очень много,
И Бога прошу:-ПОМОГИ!
Прими же грехи,все,что были!
А этот один-ОТПУСТИ!