Ах,Жозетта...
Я за тобою так гонялся: писал стихи и песни пел.
Никак не мог быть обделённым, я знал победа – мой удел!
Все меры приняты, как должно - букетов хватит на века.
И вот с тобою мы в театре, в моей руке твоя рука.
Следить за действом не пристало, покуда ты сидишь со мной,
«Жозетта, после мы продолжим?» - И ты кивнула головой.
Я чуть не вскрикнул: «Да! Свершилось!» - Ещё б чуть-чуть и закричал.
Сдержал меня месье с усами, который рядом сладко спал.
И вот неспешно мы оделись: « Прекрасно смотритесь, друзья».
За комплиментик от швейцара на чай ему не дать нельзя.
Дорога чудилась длиннее, и звук копыт на мостовой,
Трезвонил ясно, без запинки: «Настал твой час! И только твой!».
«Луи, прошу, давай иначе. Коли дошло уж до того,
Давай схоронимся пока что, войди ко мне через окно».
Ах, романтичное желанье, я для тебя на всё готов,
Я стану принцем, вдруг пришедшим, из самых ярких нежных снов.
«Иди к стене восхода солнца, вот там окно и мой балкон
Я буду ждать тебя там в полночь, и будешь ты вознаграждён».
Я, несмотря на непогоду, вновь взял решимость и цветы
Рванулся к страсти и желанью, что наполняли все мечты.
Вошёл в окно... «Моя Жозетта, не зажигай напрасно свеч,
Нам темнота не помешает, а только камни сбросит с плеч…
Прошу молчи, сейчас не время, лишь дай приблизиться к тебе»
Я у постели, дрожь по коже и сердце мается в огне:
«Иди ко мне, моё желанье!!!» - В сию минуту громкий крик.
Вбежал слуга: « Мадам Гюстава?!» и тут я резко как - то сник.
Что за конфуз в ту ночь случился! Насмешкой злою угнетён.
Я в спальню маменьки был послан и неудачей заклеймён.
Какой позор! Как это низко! Жозетта, милая моя,
Так зло, жестоко пошутила…унизив, растоптав меня.
Хоть Ваша маменька, быть может, была когда-то «хоть куда»!
Ей с Вами ныне не тягаться, прошли прекрасные года.
Ах, очень жаль, что я унижен, причём мечтою всех ночей,
Прошу у дам: не допускайте таких вот чудо - дочерей.
Никак не мог быть обделённым, я знал победа – мой удел!
Все меры приняты, как должно - букетов хватит на века.
И вот с тобою мы в театре, в моей руке твоя рука.
Следить за действом не пристало, покуда ты сидишь со мной,
«Жозетта, после мы продолжим?» - И ты кивнула головой.
Я чуть не вскрикнул: «Да! Свершилось!» - Ещё б чуть-чуть и закричал.
Сдержал меня месье с усами, который рядом сладко спал.
И вот неспешно мы оделись: « Прекрасно смотритесь, друзья».
За комплиментик от швейцара на чай ему не дать нельзя.
Дорога чудилась длиннее, и звук копыт на мостовой,
Трезвонил ясно, без запинки: «Настал твой час! И только твой!».
«Луи, прошу, давай иначе. Коли дошло уж до того,
Давай схоронимся пока что, войди ко мне через окно».
Ах, романтичное желанье, я для тебя на всё готов,
Я стану принцем, вдруг пришедшим, из самых ярких нежных снов.
«Иди к стене восхода солнца, вот там окно и мой балкон
Я буду ждать тебя там в полночь, и будешь ты вознаграждён».
Я, несмотря на непогоду, вновь взял решимость и цветы
Рванулся к страсти и желанью, что наполняли все мечты.
Вошёл в окно... «Моя Жозетта, не зажигай напрасно свеч,
Нам темнота не помешает, а только камни сбросит с плеч…
Прошу молчи, сейчас не время, лишь дай приблизиться к тебе»
Я у постели, дрожь по коже и сердце мается в огне:
«Иди ко мне, моё желанье!!!» - В сию минуту громкий крик.
Вбежал слуга: « Мадам Гюстава?!» и тут я резко как - то сник.
Что за конфуз в ту ночь случился! Насмешкой злою угнетён.
Я в спальню маменьки был послан и неудачей заклеймён.
Какой позор! Как это низко! Жозетта, милая моя,
Так зло, жестоко пошутила…унизив, растоптав меня.
Хоть Ваша маменька, быть может, была когда-то «хоть куда»!
Ей с Вами ныне не тягаться, прошли прекрасные года.
Ах, очень жаль, что я унижен, причём мечтою всех ночей,
Прошу у дам: не допускайте таких вот чудо - дочерей.
