Изрезала морщинами лицо
Изрезала морщинами лицо,
такая неуютная, седая старость,
вот смерть - старушка, села на крыльцо,
чтоб снять с себя старинную усталость.
Собакой гончей, ей по адресам,
понятно дело бегать не охота,
но люди гибнут, здесь и там,
неблагодарная и чёрная работа.
И плащ, когда то белый, серым стал,
калоши в прошлом веке износились,
лишь мёртвый взгляд, да каменный оскал,
со страшной, смертной силой сохранились.
Не столько жаль согбенных стариков,
они и в радости и в горести пожили,
но жаль младенца, тело чьё во гроб,
родительские руки положили.
Ведь дети - как причал для кораблей,
причал отрады, и причал надежды,
и смерть внимает слёзам матерей,
порвавшим на себе печальные одежды.
Какой сюрприз судьба готовит нам,
вы не гадайте на кофейной гуще,
смерть без ошибок ходит по домам,
и пьющих забирая и непьющих....
От отдыха короткого очнувшись,
к делам своим старушка поспешила,
и на прощанье тихо обернувшись,
костлявым, белым пальцем погрозила:
Не забывай меня сынок,
я рядом, здесь, не за горами,
настанет в жизни скорби срок,
простишься с этими местами.
Я унесу тебя туда,
где смертным много не понятно,
и путеводная звезда,
не высветит пути обратно.
такая неуютная, седая старость,
вот смерть - старушка, села на крыльцо,
чтоб снять с себя старинную усталость.
Собакой гончей, ей по адресам,
понятно дело бегать не охота,
но люди гибнут, здесь и там,
неблагодарная и чёрная работа.
И плащ, когда то белый, серым стал,
калоши в прошлом веке износились,
лишь мёртвый взгляд, да каменный оскал,
со страшной, смертной силой сохранились.
Не столько жаль согбенных стариков,
они и в радости и в горести пожили,
но жаль младенца, тело чьё во гроб,
родительские руки положили.
Ведь дети - как причал для кораблей,
причал отрады, и причал надежды,
и смерть внимает слёзам матерей,
порвавшим на себе печальные одежды.
Какой сюрприз судьба готовит нам,
вы не гадайте на кофейной гуще,
смерть без ошибок ходит по домам,
и пьющих забирая и непьющих....
От отдыха короткого очнувшись,
к делам своим старушка поспешила,
и на прощанье тихо обернувшись,
костлявым, белым пальцем погрозила:
Не забывай меня сынок,
я рядом, здесь, не за горами,
настанет в жизни скорби срок,
простишься с этими местами.
Я унесу тебя туда,
где смертным много не понятно,
и путеводная звезда,
не высветит пути обратно.
