ДОЖДЬ

На нивы и поля под паром,

где сжарил землю суховей,

с утра небесным командармом

велась пристрелка батарей.

 

Их залпов гулкие раскаты

помалу близились, и вот,

грозою скорою чреваты,

затмили тучи небосвод.

 

И жаждала скорей напиться,

клонясь от ветра тут и там,

неполной спелости пшеница.

Спешили пчёлы по домам.

 

Дождя давно просили травы,

уже пожухлые слегка,

боры, урочища, дубравы

и обмелевшая река,

 

где на бурунных перекатах

из-за упадка глубины

повылезали в три обхвата,

как бегемоты, валуны.

                                     

Унялся гомон суетливый

в толпе, взошедшей на паром.

Вот-вот сулил низринуть ливень

весь потемневший окоём.

 

Крестилась бабка на пароме

на небосвод, как на алтарь.

И на барометр в райкоме

взирал с надеждой секретарь.

 

И, наконец, прямой наводкой

огонь небесных батарей

накрыл густой шрапнелью водной

квадрат иссушенных полей.

 

Паромщик крикнул на пароме,

и повторил лесной обрыв,

и хлеборобы в каждом доме

легко вздохнули, повторив:

 

– Хвала дождю!..

И ливнем бурным

был шум такой же порождён,

с каким зерно комбайну в бункер

польётся в августе дождём.