ДОЖДЬ
На нивы и поля под паром,
где сжарил землю суховей,
с утра небесным командармом
велась пристрелка батарей.
Их залпов гулкие раскаты
помалу близились, и вот,
грозою скорою чреваты,
затмили тучи небосвод.
И жаждала скорей напиться,
клонясь от ветра тут и там,
неполной спелости пшеница.
Спешили пчёлы по домам.
Дождя давно просили травы,
уже пожухлые слегка,
боры, урочища, дубравы
и обмелевшая река,
где на бурунных перекатах
из-за упадка глубины
повылезали в три обхвата,
как бегемоты, валуны.
Унялся гомон суетливый
в толпе, взошедшей на паром.
Вот-вот сулил низринуть ливень
весь потемневший окоём.
Крестилась бабка на пароме
на небосвод, как на алтарь.
И на барометр в райкоме
взирал с надеждой секретарь.
И, наконец, прямой наводкой
огонь небесных батарей
накрыл густой шрапнелью водной
квадрат иссушенных полей.
Паромщик крикнул на пароме,
и повторил лесной обрыв,
и хлеборобы в каждом доме
легко вздохнули, повторив:
– Хвала дождю!..
И ливнем бурным
был шум такой же порождён,
с каким зерно комбайну в бункер
польётся в августе дождём.
