На сцене стоишь молча. Свет софита
Недобро смотрит, бьет лучом в глаза.
Твой голос хриплый тверже монолита,
И строкам покоряются сердца.

Ты не любил манежи и арены,
В себя влюбил ты тысячи сердец,
Ты рвался за флажки и рвал законы,
И против воли принял Гения венец.

Быть, иль не быть? Ты был Иисусом той эпохи, 
До слез и дрожи твои строки душу рвут, 
Тебе открыты колеи, и все дороги,
«Мир дому твоему», - сердца поют. 

Ты не любил фатального исхода,
Мечтал не умереть, а лишь уснуть.
И смерти нет. Стоишь ты у вагона,
Желая просто от «советов» отдохнуть.
 
Как истинный поэт, ушёл так рано,
Забрав свой дар на небо за собой.
Бог забирал тебя на небо столь упрямо,
Наверно, в небе тоже любят голос твой.

Вернешься ль к нам? Едва ли, не то время.
Настали времена других певцов,
Но будет ждать немногочисленное племя
Людей, воспитанных по времени отцов.