Продрома
У спелой ночи тяжесть ежевики,
и вкус остался терпким и холодным.
Царапнут сны: колючи, словно ветки,
чернильным соком пачкают ладони.
Там лёгких нас забрал лукавый август.
Но ровный блеск сухих надкрыльев лета
исчез. Гляди: пустой хитин раздавлен.
Снуёт везде дождей мышиный запах,
и мёртвых мотыльков гоняет ветер,
утюжит на моей одежде складки...
Покажется: зовёт хозяин кладов,
опять зовёт к себе. И над постелью
мерцает синий цвет огней болотных.
Болезнь прочней, чем кокон шелкопряда.
у спелой ночи / и вкус остался терпким / чернильным соком
лукавый август / сухих надкрыльев лета / хитин раздавлен
дождей мышинный запах / гоняет ветер
зовёт хозяин кладов / огней болотных
и вкус остался терпким и холодным.
Царапнут сны: колючи, словно ветки,
чернильным соком пачкают ладони.
Там лёгких нас забрал лукавый август.
Но ровный блеск сухих надкрыльев лета
исчез. Гляди: пустой хитин раздавлен.
Снуёт везде дождей мышиный запах,
и мёртвых мотыльков гоняет ветер,
утюжит на моей одежде складки...
Покажется: зовёт хозяин кладов,
опять зовёт к себе. И над постелью
мерцает синий цвет огней болотных.
Болезнь прочней, чем кокон шелкопряда.
у спелой ночи / и вкус остался терпким / чернильным соком
лукавый август / сухих надкрыльев лета / хитин раздавлен
дождей мышинный запах / гоняет ветер
зовёт хозяин кладов / огней болотных