Сожжённые под звёздами
мы слушали гулкие речи,
нам пели о славе и долге,
о том, что огонь очищает,
что страх — это просто
мираж.
мы верили в голос системы,
в плакаты, что висли над городом,
в приказы, в маршруты, давление:
что выбора нет — только
путь.
и вот, в эту хрупкую полночь,
под тяжестью лживого света,
мы вышли, сжимая в ладонях
ключи от последнего
дня.
мы шли по улицам пыльным,
асфальт истекал грязью реплик,
а вены домов полыхали
от дрожи стучащих
сердец.
мы шли минировать звёзды
и верили в праведность дела,
и ветер вгрызался в лопатки,
и воздух был липким, как
страх.
мы знали, что мы не вернёмся,
что время сжимается кругом,
что трещины полнятся болью,
а пульс превращается
в вой.
мы шли через боль, стремясь к свету,
но свет нас терзал, словно скальпель,
а боль обернулась историей
перед тем, как исчезло
всё.
и в это последнее мгновенье
на грани взрыва и пепла,
мы поняли то, что до этого
никак не могли
понять.
нас кормили чужие руки,
пунцом окропляя наши,
на теле заката мы раны,
но на теле земли мы —
никто.
и кто-то в толпе обернулся,
поймал обезумевшим взглядом,
а мы, прощаясь, шептали:
прости, слишком поздно,
прости.
и нас вдруг отбросило взрывом
мы сами сделались взрывом
рассеялись по руинам
космосом мёртвых
частиц,
но где-нибудь следующим летом
из нас, первородного пепла,
во мраке ночном проклюнется
девственно-чистая
новая
жизнь.
