Иоакиму и Анне
Бежит в пустыню Иоаким,
А в сердце - боль занозой:
"Всевышний не благословил,
Тебя потомством обделил,
И дар не принял... " Боже!...
И сорок дней не ел... Не спал
Ночей он сорок ровно...
В молитве снова вопрошал,
За что понос сей Бог послал,
Очиститься как? Словно
Последний грешник, кто потом
Богоотцом назвался,
Смирял молитвой и постом,
Свой дух, и в сердце препростом
Огнь веры возгорался...
А Анна, слыша всё душой
(С супругом жизнь прожили
В едином теле срок большой),
В сад вышла, чтоб побыть одной,
О чаде всё молила...
"Неплодна я... Но сей позор
Несёт мой муж со мною...
В глазах людей - немой укор,
Сказал священник приговор,
Чем стыд я свой прикрою?...
А муж... Меня не отпустил...
Хоть мог бы, по закону...
О чаде столько лет грустил,
Тебя услышать он просил...
Но вот я, пред Тобою...
Замотарела... Я в летах...
Но время что пред Богом?"
Была молитва на губах,
И на морщинистых щеках
Застыли слёзы... Вздохом
Прошёл по саду тихий стон...
Но в миг сей, в той пустыне,
Где муж молился об ином,
Чтобы узнать, в чём грешен он,
Он видит... Гавриила!
И Анна видит!... И даёт
Сей Вестник обещанье,
Что Анна старая зачнёт,
Родится Дщерь! Произойдёт
Из Дщери Оправданье!
И поспешил опять во Храм
Супруг, исполнен верой,
Нашёл свою супругу там,
Хвалу тут Богу, фимиам,
Воздал он полной мерой.
И осенью пришла весна -
То родилась Мария,
Что перед Богом обрела
Ту благодать, что ей дала
Стать Матерью Миссии...
Нам всем порой недостаёт
Чего-нибудь для счастья...
На Бога разум "дело шьёт":
"Из-за Него мне на везёт!
Я требую участья!"
А ты смирись... Как Иоаким,
Забудь себя, как Анна...
Глядишь, услышан будешь Им...
И будешь вестником храним,
Затянется та рана...
И мерки разные подчас
У человека с Богом:
И если вдруг злословят нас,
То, вспомнив, кто мы без прикрас,
Приобретём во многом.
