Искромётный острослов-1. О стилистике Диккенса
ИСКРОМЁТНЫЙ ОСТРОСЛОВ
Заметки о Чарльзе Диккенсе
1. Ч. Диккенс. «Тайна Эвина Друна». “Шелест и аромат впечатлений”
Когда-то в дневнике я высказал мысль (и до сих пор думаю – истинную), что стихи стремятся к прозе, а проза к стихам. Из наших писателей возьму для подтверждения Гоголя, из зарубежных – Диккенса. Многим строчкам гениального англичанина не один бы поэт позавидовал. Вот пример:
“Для них звон соборного колокола и крики грачей на соборной башне звучат голосами далёкого детства. И бывало, что в смертный их час, приходивший где-нибудь в иных местах и в иной обстановке, им чудилось вдруг, что пол их комнаты устлан осенними листьями, осыпавшимися с вязов в ограде собора; так нежный шелест и свежий аромат их первых впечатлений воскресал в ту минуту, когда круг их жизни готовился замкнуться и конец её сближался с началом”.
Какой проникающий в сердце лиризм!
2. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Всё у Венирингов было с иголочки...”
Приведу еще несколько примеров:
“Всё у Венирингов было с иголочки, новое. Вся обстановка у них была новая, все друзья новые, вся прислуга новая, серебро новое, карета новая, вся сбруя новая, все картины новые; да и сами супруги были тоже новые – они поженились настолько недавно, насколько это допустимо по закону при наличии новёхонького с иголочки младенца...”
“... с такими втянутыми щеками, словно он сделал когда-то попытку уйти в себя, да так и остался, не в силах двинуться дальше...”
“(Зеркало) Отражает пожилую молодую особу с чёрными как смоль локонами и цветом лица, который очень выигрывает от пудры, не без успеха пленяющую пожилого молодого человека, который отличается излишне крупным носом, излишне рыжими бакенбардами, излишне тесным жилетом, излишним блеском запонок, пуговиц, глаз, разговора и зубов...”
Образность Диккенса часто связана с юмористическим, а еще чаще с сатирическим изображением героев, в чёмубеждают нас приведённые выше примеры.
3. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Искромётное острословие”
Я долго не мог остановиться на определении диккенсовского стиля. Но писатель сам же и помог мне. У него в «Общем друге» есть герой, который обладал искромётностью (всё у него было искромётным). Роман английского классика переполнен искромётным острословием. Смотрите сами.
“Запах рома, усиленный кипятком и лимонной коркой, сначала разлился по комнате, а потом сосредоточился у пылающего камина настолько, что ветер, покружившись вокруг печной трубы словно большая пчела, полетел далее, нагружённый этим восхитительным ароматом”.
“– Ну а с чего же мы начнём чтение?
– Благодарю вам, сэр, – ответил Вегг, словно чтение было для него вовсе не новым делом. – Как обыкновенно, начнём с джина”.
“...да и весь дом, вместе с жалобно поскрипывающим флагштоком на крыше, навис над водой в позе трусливого пловца, который так долго простоял на берегу, что, кажется, никогда уже не решится прыгнуть в воду”.
“Дерево перегородок, балок, полов и дверей в «Шести Весёлых Грузчиках» на старости лет, казалось, было одержимо смутными воспоминаниями о своей юности”.
“Медленно близился белый лик зимнего дня, окутанный морозною мглою, и призраки судов на реке медленно преображались в чёрные силуэты”.
“...думает Сайлас, ковыляя путём-дорогой, и прищуривает сначала правый глаз, а потом левый, что, пожалуй, уже и лишнее: природа и без того постаралась и прищурила ему оба глаза больше, чем следует”.
4. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Насыщенная искромётность”
Еще одна особенность стилистики Диккенса – насыщенность искромётных фраз мыслью и действиями. Многие писатели одно его предложение разделили бы на несколько более простых, а тут они все вместе и создают такую плотность, что её ощущаешь почти физически.
“Мистер Вегг различает – правда, не сразу и не очень ясно, – что на каменной полке напротив него стоит индийский младенец в банке, головой вниз и свернувшись в три погибели, словно собирается перекувырнуться, и перекувырнулся бы, будь банка пошире”.
“Так говорит миссис Вениринг, складывая вместе кончики пальцев, причём каждый из восьми орлиных пальцев становится так похож на её орлиный нос, что без новеньких перстней между ними не было бы никакой разницы”.
“Он уже побывал в церкви и отметил все камни преткновения в проходе между скамьями, под руководством унылой до крайности вдовы-сторожихи, у которой левая рука скрючена словно от ревматизма, – а на самом деле складыется так сама собой, заменяя копилку”.
“...является Альфред (которого Твемлоу видел единожды в жизни), искрясь фальшивым боеском, словно он создан исключительно для жизни при свечах, а на дневной свет его выпустили по чьей-то грубой ошибке”.
5. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Высохшая голова”
“...Твемлоу предаётся грусти, склонив высохшую голову на высохшие ручки и опершись высохшими локотками на сухие коленки”.
Как видим, могучий Чарльз не брезгует могучими преувеличениями для того, чтобы добитья могучего по точности портрета.
“Где именно под модной шляпкой и модными материями скрывается настоящая леди Типпинз, известно разве только ее горничной: всё, что видно глазу, можно купить на Бонд-стрит, а там скребите её сколько угодно, скальпируйте, сдирайте с неё кожу, сделайте из одной хоть двух леди Типпинз, всё равно никогда не доберётесь до сути”.
“Присутствует здесь и Юджин, с таким разочарованным видом, будто он собирался на похороны и очень не доволен, что попал на свадьбу”.
“...появляется жених, явно напоминающий подделку под Мефистофеля и, несомненно, близкий родственник этому господину. Леди Типпинз, наведя на него монокль, находит, что он красивый мужчина и сущая находка для невесты, а Мортимер, когда тот подходит ближе, бормочет, окончательно помрачнев: “Кажется, это и есть мой подопечный, чёрт бы его побрал!”
Я выписал немало стилистических перлов искромётного Чарльза. По возможности постараюсь делиться ими с читателями, которых это заинтересует.
(Продолжение следует)
Заметки о Чарльзе Диккенсе
1. Ч. Диккенс. «Тайна Эвина Друна». “Шелест и аромат впечатлений”
Когда-то в дневнике я высказал мысль (и до сих пор думаю – истинную), что стихи стремятся к прозе, а проза к стихам. Из наших писателей возьму для подтверждения Гоголя, из зарубежных – Диккенса. Многим строчкам гениального англичанина не один бы поэт позавидовал. Вот пример:
“Для них звон соборного колокола и крики грачей на соборной башне звучат голосами далёкого детства. И бывало, что в смертный их час, приходивший где-нибудь в иных местах и в иной обстановке, им чудилось вдруг, что пол их комнаты устлан осенними листьями, осыпавшимися с вязов в ограде собора; так нежный шелест и свежий аромат их первых впечатлений воскресал в ту минуту, когда круг их жизни готовился замкнуться и конец её сближался с началом”.
Какой проникающий в сердце лиризм!
2. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Всё у Венирингов было с иголочки...”
Приведу еще несколько примеров:
“Всё у Венирингов было с иголочки, новое. Вся обстановка у них была новая, все друзья новые, вся прислуга новая, серебро новое, карета новая, вся сбруя новая, все картины новые; да и сами супруги были тоже новые – они поженились настолько недавно, насколько это допустимо по закону при наличии новёхонького с иголочки младенца...”
“... с такими втянутыми щеками, словно он сделал когда-то попытку уйти в себя, да так и остался, не в силах двинуться дальше...”
“(Зеркало) Отражает пожилую молодую особу с чёрными как смоль локонами и цветом лица, который очень выигрывает от пудры, не без успеха пленяющую пожилого молодого человека, который отличается излишне крупным носом, излишне рыжими бакенбардами, излишне тесным жилетом, излишним блеском запонок, пуговиц, глаз, разговора и зубов...”
Образность Диккенса часто связана с юмористическим, а еще чаще с сатирическим изображением героев, в чёмубеждают нас приведённые выше примеры.
3. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Искромётное острословие”
Я долго не мог остановиться на определении диккенсовского стиля. Но писатель сам же и помог мне. У него в «Общем друге» есть герой, который обладал искромётностью (всё у него было искромётным). Роман английского классика переполнен искромётным острословием. Смотрите сами.
“Запах рома, усиленный кипятком и лимонной коркой, сначала разлился по комнате, а потом сосредоточился у пылающего камина настолько, что ветер, покружившись вокруг печной трубы словно большая пчела, полетел далее, нагружённый этим восхитительным ароматом”.
“– Ну а с чего же мы начнём чтение?
– Благодарю вам, сэр, – ответил Вегг, словно чтение было для него вовсе не новым делом. – Как обыкновенно, начнём с джина”.
“...да и весь дом, вместе с жалобно поскрипывающим флагштоком на крыше, навис над водой в позе трусливого пловца, который так долго простоял на берегу, что, кажется, никогда уже не решится прыгнуть в воду”.
“Дерево перегородок, балок, полов и дверей в «Шести Весёлых Грузчиках» на старости лет, казалось, было одержимо смутными воспоминаниями о своей юности”.
“Медленно близился белый лик зимнего дня, окутанный морозною мглою, и призраки судов на реке медленно преображались в чёрные силуэты”.
“...думает Сайлас, ковыляя путём-дорогой, и прищуривает сначала правый глаз, а потом левый, что, пожалуй, уже и лишнее: природа и без того постаралась и прищурила ему оба глаза больше, чем следует”.
4. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Насыщенная искромётность”
Еще одна особенность стилистики Диккенса – насыщенность искромётных фраз мыслью и действиями. Многие писатели одно его предложение разделили бы на несколько более простых, а тут они все вместе и создают такую плотность, что её ощущаешь почти физически.
“Мистер Вегг различает – правда, не сразу и не очень ясно, – что на каменной полке напротив него стоит индийский младенец в банке, головой вниз и свернувшись в три погибели, словно собирается перекувырнуться, и перекувырнулся бы, будь банка пошире”.
“Так говорит миссис Вениринг, складывая вместе кончики пальцев, причём каждый из восьми орлиных пальцев становится так похож на её орлиный нос, что без новеньких перстней между ними не было бы никакой разницы”.
“Он уже побывал в церкви и отметил все камни преткновения в проходе между скамьями, под руководством унылой до крайности вдовы-сторожихи, у которой левая рука скрючена словно от ревматизма, – а на самом деле складыется так сама собой, заменяя копилку”.
“...является Альфред (которого Твемлоу видел единожды в жизни), искрясь фальшивым боеском, словно он создан исключительно для жизни при свечах, а на дневной свет его выпустили по чьей-то грубой ошибке”.
5. Ч. Диккенс. «Наш общий друг». “Высохшая голова”
“...Твемлоу предаётся грусти, склонив высохшую голову на высохшие ручки и опершись высохшими локотками на сухие коленки”.
Как видим, могучий Чарльз не брезгует могучими преувеличениями для того, чтобы добитья могучего по точности портрета.
“Где именно под модной шляпкой и модными материями скрывается настоящая леди Типпинз, известно разве только ее горничной: всё, что видно глазу, можно купить на Бонд-стрит, а там скребите её сколько угодно, скальпируйте, сдирайте с неё кожу, сделайте из одной хоть двух леди Типпинз, всё равно никогда не доберётесь до сути”.
“Присутствует здесь и Юджин, с таким разочарованным видом, будто он собирался на похороны и очень не доволен, что попал на свадьбу”.
“...появляется жених, явно напоминающий подделку под Мефистофеля и, несомненно, близкий родственник этому господину. Леди Типпинз, наведя на него монокль, находит, что он красивый мужчина и сущая находка для невесты, а Мортимер, когда тот подходит ближе, бормочет, окончательно помрачнев: “Кажется, это и есть мой подопечный, чёрт бы его побрал!”
Я выписал немало стилистических перлов искромётного Чарльза. По возможности постараюсь делиться ими с читателями, которых это заинтересует.
(Продолжение следует)
