shaldybin@

Комар носа не подточит. Какой комар, какого носа. С какого перепуга насекомое должно не подточить некий нос. С какого перепуга этот факт, это анти-событие должно быть мерилом успешности тех или иных действий.

 

Шалдыбин проснулся уже как с полчаса назад, вдруг, без всяких известных ему внешних воздействий и вот что тут же заполнило его сознание. Будто спустили сверху новую сверхзадачу, которую нужно было выполнить в сжатые сроки. Шалдыбин пожурил себя за незнание отечественного фольклора. Скорее всего, у этой загадки самое простое примитивное решение. Некий комар, некий нос, подточить не должен ибо. Ловкость народных рук и никакого мошен-ства!

 

Шалдыбин сделал волевое усилие и выгреб себя с постели. За окном шумно стучала вода. Подтаявший в одночасье снег как заведенный барабанил в образовавшуюся во льду брешь. Монотонно, не озабоченный выстраиванием какого-либо музыкального или ритмического рисунка. Видимо, это и разбудило.

 

На мобильнике высветилось 4.12. Шалдыбин отлил, лениво водя струёй по кромке унитаза, но так чтобы золотистые капли не разлетались по сторонам. Заварил крепкого чая в кружке со слоником и выдал себе два куска рафинада. Стук воды был не враждебным, но в то же время вселял в Шалдыбина непонятное чувство тревоги.

 

Пузо, поросшее седым волосом, полулежало в точке сгиба, уже претендуя на район где обитали гениталии. Непокорная республика, подумал Шалдыбин. Самопровозглашенная я б даже отметил. Чувство юмора помогало отвлечься от того в некотором смысле печального факта, что: во первых, Шалдыбин начинал бесповоротно жиреть, во вторых, жил один, поэтому никому до этого не было никакого дела.

 

Эпизодическим стрелкам с меркантильными девушками это никак не мешало. Всем и главным образом самому Шалдыбину было глубоко фиолетово на его внешность. Супружницу бы. Чтоб рядом лежала. Щас бы растолкал её и она бы всякие штуки делала как в интернетах показывают.

 

Шалдыбин задумавшись сделал большой глоток и обжег нёбо чаем. Тьфу собака. Сахар приятно распадался во рту на мелкие крупинки и вселял чувство домашнего уюта и стабильности. Уснуть ещё раз не получилось. Вода стучала совсем ополоумев.

 

Шалдыбин открыл недавно созданную табличку для цифр и начал неторопливо переносить исходник в матрицу. Спешка была не к чему. Поспешишь людей насмешишь. Ох уж эта народная мудрость. Неужели и я часть этого народа. Запросто шарахающий афористичными формулировками. Цифры постепенно заселяли пустые клетки, образовали союзы, вступали в отношения. Их жизненный цикл был беспрерывен, иногда подытоживаемый цветастыми диаграммами.

 

Шалдыбин пытался уловить ту грань, за которой его роль в существовании цифр переставала быть статичной и открывала место для творчества и активного соучастия. В 7.39 дал о себе знать Мискин. Как успехи. На какой ты сейчас. Шалдыбин коротко деловито отчитался самому себе чужим голосом. Хорошо, держи в курсе. Следующий созвон в 11.58. Окей, начальник, Шалдыбин мысленно послал Мискина на три буквы.

 

Завтрак состоял из вязкой серой массы отваренных на скорую руку овсяных хлопьев с дежурной ложкой облепихового варенья. Для вкуса. Мама говорила для запора помогает. Ночной недопитый чай радовал горьковатой прохладой. Стук воды за окном заглушали звуки человеческого общежития: люди приезжали и уезжали, хлопали дверью, поднимались и спускали по лестнице. Шалдыбин иногда вслушивался в совсем фрагментарные обрывки разговоров на лестничной площадке, но никакой информации они не несли.

 

Таблицы продолжали расти, переливаясь холодным мерцающим светом. Раздался очередной звонок. Мискин. Не ждал? Почему же. Всё по графику. Объём в норме. Прирост положительный. Наблюдать, конечно, надо, но всё чередом. Хорошо, следующий созвон: 15.02. Шалдыбин уселся на очке и раскрыл новостной блок на мобиле. Пробежал глазами как раз успев сбросить накопившийся балласт. Тщательно помыл руки и высморкался. Вечер был не за горами.

 

День набирал обороты стремительно, обещая вечернюю усталость и спокойствие. Как всё-таки разумно всё устроено. Ничего лишнего. Шалдыбин окинул строгим взором необыкновенно разросшиеся цифровые массивы и одобрительно почмокал. Анализ трендов приятно щекотал под ложечкой. Будет о чём отчитаться перед Мискиным. Шум воды давно исчез из звуковой панорамы, его даже не хватало.

 

Шалдыбин вытащил из нижнего отделения комода парадное нательное белье в мелкий горошек и новые носки в подсолнух и с удовольствием начал натягивать их на себя. Супружница бы отметила! Надо всё же озаботиться. Вопрос: когда. Когда рак на горе свистнет, подсказала народная мудрость. Опять тут как тут! Ты ей слово, она тебе два.

 

Шалдыбин, одетый как с иголочки во всё свежее, снова сел за работу. Труд сделал из человека обезьяну. Тьфу, наоборот же. Забавно, как всё можно перевернуть. Мискин сделал контрольный звонок в 17.14 и пожелал плодотворного окончания дня. Вот гадёныш. Следит, глаз не спускает! Но впрочем, а как же иначе. Цифры они такие.

 

Шалдыбин жадно присосался к окну и вглядывался в темнеющий двор. Постепенно, одно за другим, заполнялись парковочные ячейки. Шалдыбин поиграл пальцами ног. В желудке слегка пискнуло и вдогонку заурчало. Ужин ещё никто не отменял!

 

Шалдыбин залил кипятком брикет быстрой китайской лапши в специально отведенной для этого миске. Бульонный порошок, острые специи и капля масла. Идеально. Инь и янь. Гармония стихий. Шалдыбин энергично поглощал ещё не размокшую лапшу, бодро хрустящую на зубах. Не откладывай на завтра то, ну и так далее.

 

Цифры в «заснувшем» ноуте жили независимо от Шалдыбина. Поэтому можно было позволить еще и бокал легкого красного вина. Но не более того. Шалдыбин упал, отжался и снова стремительно присосался к окну. На детских качелях в дальнем углу двора сидела женщина в темном пуховике и слегка раскачивалась. Туда-сюда. Странно, скрипа не слышно. И цепи не визжат. Лица женщины Шалдыбин разглядеть не сумел.

 

Он приподнял стакан вина, коснулся им поверхности окна, как бы салютуя качающейся в одиночку. Приветствую тебя, дитя ночи, малютка городской тьмы, потеряшка в безликом пейзаже! Шалдыбин потёрся носом о прохладное стекло и провел по нему языком. Кряхтя, он забрался на подоконник и приспустил штаны до колен.

 

Есть кто в зрительном зале? Кому вольного сатира задаром? Винный багрянец придавал простоватому лицу Шалдыбина флёр внезапного авантюризма. Флейту бы. Ох и дал бы трелей.

 

Флейта водосточных труб помалкивала. Женщина на качелях исчезла. Надо было ложиться спать. Нельзя нарушать распорядок. Ночь надо уважать.