Сломанная мать

За окном умирает вечерний закат,

В тишине опускается мгла на плечи.

Всё, что было в душе, обратилось в обряд,

Где разломы и шрамы звучат бесконечно.

 

Её детство светило короткой весной,

Но весну затянули холодные тучи.

Мать любила её, но любила войной,

Каждый жест превращая в удар, в неминучий.

 

Мать кричала: «Будь сильной, ты — глина в руках!

Будь такой, как велю, не стыди моё имя!»

И отец, что любил, всё молчал при свечах,

Слишком добрый, чтобы спорить с судьбою и ними.

 

Он смотрел на неё с теплотой без ума,

Укрывал, когда боль становилась безбрежной.

Но не смог защитить от свирепой зимы,

От той матери, где власть была неизбежной.

 

Но теперь у неё подрастает дитя,

И, глядя на него, сердце рвётся на части.

— Ты не будешь, как я. Не узнаешь себя

В отражении боли, разбитом на счастье.

 

Она знает: черты её стали родны,

Взгляд упрямый, как резьба на старой иконе.

И боится, что тень из её глубины

Тронет девочку, бросит в холодной погоне.

 

И в ночи, где молчанье окутывает дом,

Где дыхание снега висит неподвижно,

Она плачет: за дочь, за отца и потом —

За ту мать, что её научила быть лишней.