Жаль

Давит грудь,

так словно было все иначе,

не могу вздохнуть,

когда другие в полный голос плачут.

На руках озноб,

неподвластны, непослушны «суки»,

выучил урок,

в горле поперек все муки.

Из земли себя,

вновь из гроба поднимаю,

в сотый раз тебя,

за доверие проклинаю,

не могу уйти,

просто рядом оказавшись,

что ж, теперь терпи,

наконец меня дождавшись.

Все давно прошло:

тишина, покой и дольше,

нет ненужных слов,

за молчание платят больше,

и глаза пусты,

в них ни счастья, ни упрека,

превзошел мечты

я до окончания срока.

Может быть привык,

что так сильно жизнь мотает,

молодой старик,

что свой век все доживает,

может не могу,

не хочу в победу верить!..

До сих пор бегу,

я, как загнанные звери.

Но итог один

и в конце концов все смертны,

жизнь не гренадин,

чтоб ее пускать по ветру,

потому живу,

наслаждаясь передышкой,

все еще дышу,

а в итоге светит «вышка».

Время на излет!

Все куда-то вдаль стремится.

Вера все живет?

Жаждет, в скором возродиться?

Но един ответ -

Бога нет и быть не может,

и его завет,

только текст на смертном ложе…

Мир погряз в долгах

и в безумии захлебнулся,

грязь на сапогах,

в жутком смраде задохнулся,

но иду вперед,

мимо всех: живых и мертвых,

что-то да взойдет,

окажись в руках упертых.

И взойдут плоды

счастья, радости и братства,

все вокруг равны,

дальше можно не стараться,

и закончит век,

словно обесточит пробки,

новый человек,

слабый, хлипкий, самый робкий.

Что ему гадать?

Что терзаться, рвать рубашку?

Можно доживать,

за других чужую сказку,

так, как он хотел,

а не мог и не стремился,

в чем-то преуспел,

и когда-то пригодился.

Ну, а я иду,

сквозь туман, дожди и грозы,

все еще живу,

хотя этим и стреножен,

все еще дышу,

сквозь земное притяжение,

жаль, что не могу,

дату, изменить рождения…