Порча

На ломаном котиковом пояснял

о пользе воскресного сна без штанов

в семь и без четверти восемь утра,

даже для нежных котов…

 

Писал да писал бы в кровати, пока

не сменит ударную первый глагол,

не онемеет подпорка-рука,

в строфы вмещается сон.

Писал, выдирая по толике из

усатой губы над амбреющим ртом,

долго прожёвывал главную мысль,

скуренную с табаком.

Писал от обиды в кощеевый плен

о трижды изгрызенном хлебе стальном,

горе лягушечьей кожи взамен,

промахе в утку с яйцом.

Писал для незрячих и без словаря,

на ощупь желал одалискино ню,

зритель пушистый противился: «Мяу,

временных не потерплю».

Писал, орошался ордой пузырьков,

напомнившей завтрак в запое, и сгас –

кончил с прелюдией: «Полноте слов,

доброе утро, фаянс».

 

Не стал переигрывать – выбросил в стол,

подъел холодильник, прогладил штаны,

вспомнил, убогий, что выходной –

пал в трёхминутные сны.

И ссыпалось шёпотом горнего дна:

«Крепись, единица подобий земных,

все суеверия – не от Меня,

порча греха – для своих».

 

2024