Это

У тебя называется «это» –

зарифмованным криком душевным,

болью-грустью зелёного цвета,

величанием Слова – волшебным.

Свалишь «беды» свои в одну кучу,

их сама до конца не осмыслив.

Мне ж выслушивать… Даже озвучу

свой восторг в адрес твой перечислив.

 

Если нравиться быть «поэтессой»,

в чувствах скрытных копаться подробно –

я не против, прикинься метрессой,

в дверцу сердца стучащейся дробно.

«Чем дитя бы не тешилось…», в общем,

потакаю тебе, как умею.

Смысла нет, потому и не ропщем

на речённую вслух ахинею.

 

Сколь вокруг развелось-расплодилось

сочинителей, «душ инженеров»!

Но, пусть кажут учтивую милость –

что-то пишут для пенсионеров

или для несмышлёных детишек,

или, теша свой круг окруженья,

кинув чувств и желаний излишек

к алтарю, как бы, стихосложенья.

 

Мне ль жалеть, спешно время потратив

на твои неуклюжие вирши?!

Я, тебя, как котёнка погладив,

умилюсь, в суть вникать отложивши.

Фиг ахматовской лихости вовсе,

мало схожести с В. Полозковой,

может, спрятано что-то на «после»,

лишь пока только – бред подростковый?

 

В наше время, мерещится людям –

уникальность, своя гениальность!

Грёзы те, низвергать, ой, не будем,

лишний раз окунаясь в брутальность.

И, внимая тебе без вниманья,

на интимную близость надеясь,

вдруг подумаю сквозь расстоянья:

«Боже правый, какая же ересь…»