Страдания Иосифа Аримафейского
Платонова Т.Ю Страдания Иосифа Аримафейского Москва - 1998 г,.
27.02. 1998, Назарет
1. Именем Господа Грядущего миру вещаешь Пришествие Его Славное. Как Я миру Явлен был, снизойдя токами сфер Высочайших в тело Матери Мира Девы Марии, и плотью стал, Душу низведя на землю в День Благовещения Святого, так и мир Оставил, Душу отпустив в День Распятия Моего. Ты бренное тело Мое принял и вместе с ним Крест Грядущего, что печатью лег на верного сына Моего. В славный путь пошел, мудрый Иосиф, токи таинств небесных по земле проводя. Последним коснувшись тела Моего земного, ты первым примешь Его, плоти Грядущего коснувшись, ибо Душу Его ты принял уже в Назарете.
В День Святой нисхождения Духа в плоть земную, в твердь и тело мира проявленного, ты, Иосиф Благочестивый, в мир посланный Душу Мою принять и Тело спасти, прими наказ из Высочайшей Обители Моей, завершая земной свой путь во славные дни Пришествия Второго: миру отдай то, что требует он от тебя, но Душу Мою обереги с той же святостью, как кровь Мою оберегал в Туманном Альбионе.
Земле Русской нынче Доверяю Спасителя принять и, памятуя о тягостной доле народа Израилева, — от которого ты один преображенным изошел и сохранил в земле далекой Чашу Скорби человеческой, миру дарованной как знак Доверия Высочайшего от планеты, звезды дальней, Орионом зовущейся, — не отвергнуть Идущего в мир, дабы навек народ свой изгоем не сделать, а Спасительницей всей земле стать.
28.02, Абугош — Иерусалим
Снискавши Славу и Любовь Господню тем, что воспринял новое, не убоявшись гнева друзей и низложения из старцев, Иосиф первым поспешил ко Мне. Он принял плоть Мою с креста и омыв Ее слезами всей скорби земной, собранной в одном малом сердце человеческом, предал тверди по всем законам и обычаям Земли Давидовой.
Возвысившись над миром душою и перейдя черту, что вновь его к богам вернула, Иосиф стал на стезю служения высочайшего. Он хранил дар Божий, Сердце-Чашу, что Вручена была ему Христом как знак доверия великого и надежды на будущие подвиги старца Иудейского. Он сделался хранителем Господних токов, что лились потоком непрекращающихся ливневых дождей небес, пронзительно желавших Земле воскреснуть поскорее, как Христос Воскрес. Но три долгих дня, необходимых Богу для таинства Преображенья, для Земли и человечества в путь превратились долгий, длиной в тысячелетья.
6. Над Туманным Альбионом есть земля, зовущаяся также. Нарекли ее за непонятный нрав таким же именем. Туманом покрыты действия ее. Даруемые токи непоняты Землей и неприемлются пока Системой Нашей, хоть изучаются. Они несут вибрации тончайшие, но к быстрой смене их готовиться Нам долго нужно. Когда Посланец с Ориона прибыл, он также не воспринимался, но потом, привыкнув к токам и несомым им огням, Мы приняли его и дар сердец, планете посланный. Как гость и как гонец он Нам оставил знак расположенья своего: заветный Камень. Может быть, извне готовится посланье новое Земле и Ориона цикл космический идет к концу, уступая место несущемуся молнией гонцу из Альбиона.
1.03, Галилея
7. Токи Мои в земле Галилейской ты оживил, ногами путь отмерив, что сотни раз тобой отмеряй был во дни славные Иудеи. Народу выбор был предоставлен: заветам древних последовать и принять Сына Божия во плоти, тем самым подняв себя на вершину славы и повести за собой все народы Земли, либо отречься от Мессии, Явившемуся возлюбленному дитя Моему, и тем самым изгоем стать на долгие века, пока карма не соберет урожай и гонителей Моих не превратит в последователей. Ты один достиг вершины озарения Божественного и бога в себе воскресил, великий старец Земли Обетованной.
8. Синедрион заседал часами и ты, являя мудрость высочайшую, судил по совести. Таких там было мало. Пожалуй, больше никого. Я не хочу Сказать, что никому из толкователей Закона не приходило в голову, что перед ними — человек живой. Иногда они из дебрей философских вылезали и вспоминали, что судить им нужно не по книгам, а по жизни, но тут же снова забывали и уходили в ожесточеннейших дебатах далеко от мира, в котором жили. Они, толкуя букву, не замечали, что жизнь идет вперед и мертвой строчкой Торы не рассудить народ, что приходил в Синедрион с проблемами живыми. Их жизнь тускнела, постепенно превращаясь в мрак. Иосиф был там светоч, а не патриарх. Там все имели сан высокий и могли претендовать на звание Главы Синедриона.
9.Ты отличался всем: и статью, и умом, и рассужденьями особой глубины. Не могу Сказать, что зависть их к тебе не обходила стороной их души, но принимали и с почтением внимали твоим речам и наставленьям. Ты устали не знал, вникая в фарисейские вопросы, в политику, в детали отношений между сословьями и представителями разных групп людей. Ты бороздил холмы и горы, чтоб представителей селений в Синедрион доставить и рассказ о жизни их из первых уст послушать. В домах округи и ближайших поселений Иосиф был известен всем. Ты жизнью жил простой, и видели, что руководствовался ты законом, желаньем Богу послужить и наставленья получить из уст Его, как древние пророки. Чудеса в земле той не иссякли, и все прислушивались чутко и внимали знакам. И если суд решал, что стоило внять слову или явленному знаку, то без обсужденья принимал народ решение Синедриона.
Ведь считал, что Бог устами старцев говорит. Кто был бы против, если через Синедрион вещал бы Сам Господь? Но Он избрал не самовлюбленных старцев, а одного, которого хранил для участи особой, наблюдая за ним до той поры, пока в нем не проснется жажда Жизни. Иосиф шел к ней быстро.
2.03, Яффа
10. Почему ты не пошел за ними, Иосиф? Имя Мое не сходило с уст их, и слова Мои они недоуменно повторяли, сверяя их с книгами своими. Ты лучше их знал написанное, ибо сам, во дни минувшие, писал это, но имя Исаии сейчас тебе ни о чем не напоминало, но лишь чтил ты пророка, благоговейно читая житие и наставления его. Сердце твое выбирало. Разве могло оно ошибиться, когда в каждом слове Моем звучал ответ на вопрос, пред тобой встававший, и правда в Моей жизни была? Я полюбил тебя сразу, увидев решимость сердца твоего. «Дитя, — Подумал Я, глядя на убеленную сединами мудрую голову старца. — Знаешь ли, на какой путь ступаешь?» Сердце прозревало судьбу свою, за тысячи лет вперед свет видя. «Я пойду за тобой, — сказал ты, — ибо слова твои звучат ново, но правда — твоя, и не прикрываешь ты ею лживые действия, а к цели едешь прямо, не ведая страха и не зная разделения в сердце своем».
11. Ты не ошибся и выбор сделав, сердцем избрав гонимого, нищего, тем прочертил путь к звездам. Ты ногу поставил на облачный след стопы Моей и еще не видя очертаний ее, не проявившей контуры в пространстве земном, ступил на путь незримый по Via Dolorosa. Я Шел с крестом, но ты нес крест не менее тяжелый, и разница во времени была: твоя Голгофа впереди тебя ждала. Иосиф, Я не Предлагал тебе сего пути, Я никому не Пожелал его, но пожелал ты сам пройти по Via Dolorosa. Ты повторял Мой скорбный путь. Он здесь отмечен знаками падений, а наверху, на каждом преткно- веньи, — розы. Цветут сады, благоухают, ароматами даря, соцветия всех видов, неизвестных вам. Ты садов не видел, пред тобой разверзлась бездна, и ты ступил в нее, прекрасно сознавая, что в паденьи быстрее крылья отрастут орла. Частично память обрела твоя душа. Тем горше путь тебе означен был, но ты шагнул... — и полетел к бессмертью, длинной в тысячелетья путь узрев. Я не ошибся: ветхий человек в тебе сгорел, испепеленный в огненном паденьи, и ты восстал, из праха возродившись, Мои слова неся в веках, как капли драгоценной мирры.
12. Почему путь вверх всегда скорбным мыслится? Он невольно сопоставляется с последними шагами Моими по упругой тверди земной и с кровавыми каплями, что на землю упадали из ран, нанесенных рукою человеческой. Не думайте о бичевании Моем, ибо так Бог Восходил, готовясь передвинуть толщи небес и путь тысячам проложить. Люди о радости должны помнить, что сердце Бога наполняет от сознания Исполнения Воли Высшей. Я Могу сказать, что каждый шаг Мой радостью отзывался в сердце Пославшего Меня, ибо исполнялось предначертанное, и ликованием полнились сферы небесные от подвига Сеятеля. Кровь в семя Любви обращалась и в почву упадая, оно терялось в глубинах пород земных. Я Любовью поле Засеял, а какой пахарь не радуется долгу исполненному? Оставалось ждать урожай и долгие тысячелетья оберегать зерно посеянное.
3.03, Москва
13. Не лил ты слез, глядя на бездыханное тело Мое, духа лишенное, ибо он уже покинул его, тьму снопом света испепелив в полете огненном к Отцу Вездесущему. Вся скорбь мира в груди твоей в единую точку собралась и грузом тяжким легла на века долгие. Что мог еще мир сказать тебе, тяжесть его понесшему в сердце проснувшемся? Ты Атлантом держал свод небесный, и пот градом струился по лбу твоему. Ты удержал свод, Иосиф, ибо обрушившись, он смел бы планету эту, в грехе погрязшую, в считанные доли секунды. Я правильно Указал на тебя Отцу Моему, Сказав, что можно на тебя положиться и доверить тебе Сына Грядущего, коль от Этого ты не отступился, а пошел за Ним, не заботясь о дарах мира тленного. Ты пророчил приход Его, мудростью прозревая веков нагромождения, и узрел в хрупком теле человеческом Бога живого.
14. Иосиф спешил к месту судилища римского прокуратора, надеясь, что сможет сказать толпе, всегда внимавшей голосу его, несколько слов в защиту взятого под стражу. Он не ошибался в народе своем и про себя повторял Богом вложенные в уста его мысли о том, как гнев людской отвести от гонимого Бога, пришедшего к людям этим рассказать о жизни Его мира. Славная жизнь мира духа не описывалась словами, ибо огонь не умещался в ограниченный мир пространства планеты этой, и потому Бог Говорил притчами, вкладывая в них смысл всех миров, через которые Он Проходил, спускаясь из Дома Отца Своего. Иосиф знал, как убедить народ и что сказать прокуратору, ибо заступничество старца за члена общины своей много значило в его глазах, да и не стал бы он из-за мелкого дела этого сориться с иудеями. Сейчас мир важнее, и прокуратор пойдет на любые уступки члену Синедриона. Политические замыслы старца простирались гораздо дальше, проводя незримые нити мыслей о благе страны своей во дворец императора.
15. Эти люди всегда караулили его на дорогах. Идти на север было накладно, ибо скот и пастбища не оставить на срок долгий, а для не слишком плодородной земли несколько дней было немало. Да и придя в город, не всегда возможно увидеть и поговорить со старейшинами, занятыми важными вопросами управления общиной. Вот и сейчас, зная о привычке его ходить по округе, они устроили дежурство на дороге, обойти которую Иосиф, идущий в город, не мог. Пришлось задержаться и разбирать долгую тяжбу из-за скота, пасшегося на более плодородных землях и забредающего в угодья соседней общины, не соблюдающей столь рьяно все законы, предписываемые сторонниками строгой обрядности. Полдня старец внушал им повиновение мудрым порядкам древних и указуя на заповеди, предписывал им не смотреть глазом завистливым на имущество ближнего. «Как просто слушать и соглашаться и как трудно исполнять их», — думал он, глядя на нежелающих мириться с очевидным в общем-то богопослушных людей народа своего.
4.03
16. Я Вел тебя по дорогам Жизни Вечной, и никогда ты не задал вопроса, почему тебе такая судьба уготована, просто принимая существующее положение вещей как должное. И даже жестокой смерти подвергаясь, ты славил Бога, дающего тебе возможность искупить грех, о котором только Он Знал. Ты заплатил сполна и даже сверх меры. Ступив на путь бессмертных, ты уже был освобожден от долга высшего — оставалось заплатить только людям. И череда воплощений начала разматывать нитей клубок, избавляя в быстром беге своем тебя от кармы человечества. Ты смело пошел вперед, взгляд устремив туда, куда Я Обещал тебе прийти снова во всей Славе Своей.
17. Ты прокладывал путь Мне, страну Звезды Утренней готовя принять младенца долгожданного, и ждать тебе оставалось две тысячи лет, каждый раз на несколько десятков уменьшая срок заповеданный. Ты всегда жцал Меня, вглядываясь в темное небо и выискивая на нем Звезду Мою. Но небо молчало, и звезды мерцали холодным блеском гордых головок, не замечая страданий сердца твоего. Я Знал, какая буря жила в душе твоей, и какие страсти ты подавлял, болью заставляя умолкать плоть человеческую. Однажды, чтобы не пропустить восхода Звезды Моей, ты решил стать астрономом и путь сей достойно прошел, миру подарив две звезды новые. Ты призывал Меня, и если бы не было зова мира, призывающего Бога явиться, Я бы на один твой призыв Откликнулся, ибо сила его сферы пробивала и дорогу Мне ткала по Млечному Пути к Звезде синей.
18. Иосиф, приподняв полы одежд развевающихся, разве что не летел к Иерусалиму, но нежданно поднявшаяся буря вновь остановила его. Редкое это явленье — дождь в пустыне, и грозу переждать следовало, ибо поднимающийся поток вод после долгого периода засухи сметал как утлые суденышки громадные камни, грязевыми потоками затапливая целые деревни, и поля, с таким трудом обработанные, оставлял без единого росточка взошедшего. Кто знал, до какого уровня поднимется вода? Ночь не спал Иосиф, вглядываясь в темноту и с нетерпеньем ожидая первых лучей Солнца.
Рассвет наступал быстро, и он поспешил отправиться в путь неблизкий, но уже смутное предчувствие беды неминуемой сжимало грудь и сердце замирало от холодных объятий тьмы, что руки к нему простирала, силясь в злобе своей загасить пламя Вечного Света, немеркнущим огнем в сердце горящим.
5.03, Троице-Сергиева Лавра
19. Я пришел, когда самое ужасное уже свершилось. Поздно было идти к прокуратору, поздно взывать к народу моему — он избрал участь свою и в скрижалях оставил самую черную страницу судьбы своей.
Небеса разверзлись и весь мой скорбный путь к Иерусалиму не переставая лил дождь, а к трем часам пополудни я стал свидетелем космической мистерии, что развернулась перед моим взором духовным: сферы сотрясались и огненная мощь Денницы Господней простерлась над вечным городом, в коем злодеяние неслыханное произошло и в коем Свет Преображенный к Отцу Взошел. Господь Мой, зачем Ты покинул меня?! Зачем не подождал слабого голоса, в защиту Твою взывающего к глухим?! Что я мог сделать сейчас, как не коснуться плоти Твоей и не предать Ее земле по всем законам колена Давидова?
20. Презренны трепещущие перед сильными мира сего. Презренны алчущие зрелищ. Презренны покидающие тебя в скорбный час твой. Восстань, Господь Мой и покажись им во всей Славе Твоей! Я пошел к игемону просить тело бездыханное Твое и, на удивление, никто не чинил мне препятствий. Единственно, что потрясло их, так это быстрая смерть Твоя. Но разве могли знать они, что не оставит Отец Сына для торжества псиного и шакальего воя голосов сатанинских? Я вернулся с разрешением назад и не было среди окружающих меня людей близких, душой сострадающих, а только любопытствующие... Солнце садилось. У нас быстро тьма поглощает последние лучи Светила заходящего, пытаясь поскорее утвердиться в злобе и коварстве своем, и до захода его следовало предать Тело земле.
21. Я сам омывал тело Твое. Две Марии лили скорбные слезы, боясь водой потревожить глубокий сон Твой. У меня не было слез. Вся скорбь мира нашла приют в сердце моем, и не было мыслей, а только пустота, бездонная пустота безжизненной плоти, которая вдруг начала наполняться звуками и тихим мелодичным звоном систрумов. Свет восходил в глубинах сознания моего, первыми лучами касаясь оживающего сердца. «Иосиф, как мог подумать ты, что Оставляю тебя, дитя любимое, взывавшее ко Мне и через тысячи сфер донесшее голос призывный? Исполни долг свой и жди Меня, дабы чудом явить Присутствие Мое и власть Мою над миром Показать». Это уже было чудом — Его голос живой и бездыханная плоть, но то ли еще предстояло узреть человечеству?
22. «Запиши то, что Я буду Говорить тебе, — услышал я голос знакомый. — Никто и никогда еще не писал поучений Моих, но ты полностью уложишь слова Мои и оставишь их там, где Укажу тебе, Иосиф». Меня окружали глухие стены крошечной пещеры, в которую едва смогли уместить меня те, кто еще вчера с благоговейным трепетом ловил случайный взгляд священника. «Волю твою исполню, Владыка сердца моего». В кромешной тьме я стал чертить знаки, Учение Твое занося в Скрижаль, Тобою данную. Пещера осветилась светом, льющимся отовсюду, и я полностью записал Слова Твои, чудесным образом проливающиеся на камень, Тобой поднесенный. Закончив Творимое Рукою Господней, я положил скрижаль на грудь, и она, сделавшись невидимой, растаяла с последним Лучом Света, темницу мою освещающего.
23. «Иосиф предал народ наш. Иосиф от веры отступил. Иосиф позором покрыл сынов Давидовых». На разный лад творимые выкрики доносились до сердца моего, что слышало их из разных концов Иудеи. Как поступить с ним? Как осудить за бесчестье, народу Израилеву нанесенное? А можно ли судить его, члена Синедриона и мудрейшего старца иудейского?
Смятенье царило в судилище и в головах старейшин, и если бы это было возможно, они бы пошли испросить совета у самого Иосифа, ибо кто лучше мог рассудить столь непривычное дело, случившееся в Иерусалиме?
24. Ни единая мысль о судьбе своей и жизни не пронеслась в голове Иосифа. Он предстоял в молитве и взывал к тому, кого бережно сняв с креста, положил на место успокоения земного, саваном покрыв плоть от плоти Давидовой. В мыслях он вознесся к Престолу Божественному и Славу Господню воочию зрил, восседая на месте законном одесную Творца. Мир земной померк, и только Свет окружал Иосифа, творимый им в Божественных чертогах. «Я видел все это глазами Исаии», — вдруг подумал он, возвращаясь в тело бренное. «Всемогущий Господь Хранит меня, и Христос ныне Указует Пришествие Свое Грядущее в земле северной. Я буду встречать Тебя там», — неожиданно сказал Иосиф, силясь могучее тело свое повернуть в крошечной темнице.
Я Знал, дитя Мое, что каждое слово, сказанное тобой, будет исполнено, хоть тысячи лет пройдут, и ты, если прийти не сможешь, то приползешь на место означенное, чтобы обет, в веках данный, записан был исполненными огненными письменами в Книге Вечности.
6.03
25. Волны трепали утлое суденышко и Иосиф, крепко к груди прижимая сокровище доверенное, пытался сосредоточить мысли на событиях дней последних. Как оказался он здесь? Куда плывет? Он знал одно — хранить сокровище и слушать голос сердца, но надобно воскресить в памяти череду чудес, сопровождавших его последние дни в Иерусалиме и снова вернуться в то тело, что всегда обладало здравым смыслом, мудростью и спокойной рассудительностью. Оказывается, тело земное преображаться может и духом наполнившись, незримым становиться. Назаретянин говорил ему об этом, а Бог воскресший и в сердце его живущий, чудо явил, рослого и крепкого Иосифа из темницы вызволив. Тогда еще следовало, словам его поверив, другим рассказывать об Учении Его необычном. Но разве мог он, славный старец Земли Иудейской и член Синедриона, знанием таким делиться, не вызвав осуждения сородичей, и потому Иосиф тайно следовал за этим молодым человеком, в глазах которого светилась Мудрость неземная.
26. Я несколько раз Видел тебя, входившего в сумерках вечерних в дома, дававших приют бездомному человеку. Вся земля была Мне домом, и не было уголка на ней, где бы Я Чувствовал себя в безопасности. Звезды покрывали тело Мое ночью полотном серебристо мерцающих искр, а днем Солнце ткало скромные одежды ласковыми лучами Света своего. Два раза ты, сокрывшись, сидел у самых дверей, а потом, презрев страх и гадливость испытывая к омерзительному свойству человека поступать в угоду другим только потому, что так принято, и не слушать зова собственного сердца, смело подошел ко Мне и повел тихую неторопливую беседу о том, что душу твою трогало и на что не давали ответа Священные Книги. Речи Мои потрясли тебя. Я Видел, что происходило со старцем, но Видел и то, что было сокрыто от внешнего взора: каждый день ты сидел у ног Моих и внимал ясным и светлым юношеским умом Словам Бога Саваофа, Наполнявшего дух твой Духом Своим.
Иосиф, Иосиф! Когда ты проснешься от глубокого сна своего?
27. Сердце твое сделало выбор и не колеблясь, ты принял Учение Мое, раз и навсегда переступив черту, отделявшую тебя от сомневающихся, приспосабливающихся и подозрительных сородичей твоих. Совесть и сердце были единственной мерой, по которым ты намеревался судить отныне, хотя прекрасно понимал, что тем самым сразу поставишь себя против толпы, желающей бросить в тебя камень. Я не Позволил тебе этого, ибо ты был Мне нужен для исполнения задач неизмеримо более важных, целью имеющих изменить сознание не той горстки, против которой ты мог пойти, а всего человечества. Человечество, так-же как и ты, должно было выбирать, а кто поведает ему тайны Мои и кому поверит оно, как не тому, кто говорил со Мной и не ушел преображенным от самого Бога живого?
28. Память возвращалась к Иосифу постепенно, и сначала он вспомнил, как к темнице его приходили старейшины и пытались что-то понять, но только шумели, стараясь перекричать друг друга и спорили, в результате забыв, зачем они там. Он только понял, что они собираются судить его, но боятся и не знают, как это сделать. Иосиф хранил величественное молчание. Зачем ему было говорить с людьми, когда сам Господь Беседовал с ним и Оставил ощутимую память об этом незабвенном событии, навеки запечатав праздные слова на устах его? А ночью темница осветилась ярким светом, и он, шагнув за черту, указанную его духовному взору, оказался за воротами города, где его ждал са- мыи молодой ученик Галилеянина. Он протянул ему плащ, и они поспешили к морю, откуда должно было отправиться суденышко, везущее бесценный груз к Туманному Альбиону.
29. Нелегок был твой путь, но руками и ногами следовало прокладывать дорогу тем, кого несколько веков спустя назовут рыцарями Храма и крестоносцами, охраняющими путь паломников к Святым местам. Везде, где побывало сокровище, тобою хранимое, воздвигались крепостные стены, дабы оградить токи мест священных, коим нужно было побыть в чистоте и покое, как семени, в землю брошенному. Мария с тобой плыла и сносила все тяготы пути, разделяя их с тобой так же мужественно, как и ты разделил со Мной участь Мою. Токи семьи Божественной следовало в землях северных сеять и утверждать их присутствием крови родной Матери Господа, дабы ко времени вызвать их к жизни, и они, к сроку соками земли напитавшись, воззвали бы к сердцу Софии.
30. Только однажды ты не послушал Меня, Иосиф, когда Я Просил тебя не оказывать помощи нищему, что с удивительной настойчивостью шел по пятам таких же нищих, как и он сам, испрашивая хлеба, который и у вас не всегда был. Надолго связал ты себя с ним, ибо уже тогда в сердце его, если это можно назвать сердцем, тлел огонек предательства. Не хлеб ему нужен был и не те гроши, что нищим кидают, а сокровище, тобою несомое и свято охраняемое, ибо в душе его зрел план, подброшенный его товарищами. Ты не знал об этом и пожалев его, позволил идти с вами, как и не знал того, что скрижаль святая большую силу имеет и власть над волей людей, если воспользоваться ею в личных целях. Для тебя она была святыней только потому, что чудесным образом в руках твоих оказалась, и все Учение Мое, Мною тебе доверенное, на ней записано было. Тот нищий знал всю власть камня незримого и шел по следу его хищным зверем, выжидая удобного момента завладеть им.
7.03
31. На долгие века скрестились пути ваши с этим отребьем, в образе человеческом ходящим, и Я должен был Предупреждать тебя всякий раз, когда он появлялся в поле зрения твоего, не только лично тебя преследуя, но целью имея великое дело загубить. Мог ли он с Господом тягаться, тебя и Марий Хранящим во все дни ваши земные? Но душ он немало опутал сетью лживых речей своих и служить заставил не ведающих об истинном замысле его. В нем было столько же человеческого, как и в грифе, с остервенением терзающего умирающего путника, сил не имеющего отогнать падалью питающуюся птицу. Он бросался на раненых, ибо они были легкой добычей. Выпущенный из самой преисподней, он жаждал крови и власти. Под именем Конрада знала его Мария из Магдалы, любимая дочь Моя, под именем Климента знал его ты, горящий на костре на площади Сан-Оноре.
32. Ты шел лесами, грея сердцем своим камень заветный. А, может быть, это он согревал тебя теплом слов Моих? На опушке леса, у небольшого поселения, вы присели отдохнуть, ибо река была близко и можно было спуститься к ней омыть тело и утолить жажду. Именно на этом месте, много веков спустя, будут храниться святыни и несметные сокровища тамплиеров, оберегаемые твоей верной гвардией. Стены некогда могущественного замка до сих пор напоминают Парижу о злостном деянии, против Бога сотворенном из-за злата и власти. Но пред- смертные слова Жака де Моле, проклятьем прозвучавшие королю Франции, цепь событий за собой потянули, и полетели головы с трона низвергнутых правителей царственных. Иосиф, слова твои Я Принял и Смягчил их удар грозной силы Любовью к мучителям твоим, ибо Я Умел Любить распинающих Меня. «Не ведаете бо, что творите...»
33. Тебя предавали, сжигали, судили, но ты всегда шел с Именем Моим на устах и с Учением Моим в сердце, идо ты Самого Господа касался и в Бога живого уверовал. Могло ли сердце твое забыть об этом? Земли Туманного Альбиона приняли тебя в свои холодные объятия, но Огонь, тобою принесенный, растопил их ледяной коркой покрытые сердца, и они, с варварскими повадками, но с искрой Божией, сумели проявить к тебе доброту, ибо жрецы полудиких племен знали о возмездии Руки Божественной, карающей тех, кто отвергнет дар ее. Они уловили мягкий свет, льющийся из груди твоей и увидели в тебе исполняющего Волю Высшую, земле их принесшего послание Небес. Тебя и спутниц твоих почтили как добрых странников, нуждающихся в хлебе и тепле.
34. Я Уготовил дом вам в скромном семействе, связанном с вами всеми узами нерасторжимого тысячелетнего родства, и вы, немного отдохнув и привыкнув к совершенно чуждым обычаям народа северного, рьяно взялись за изучение их веры, законов и языка. Их жрецы слушали тебя, Иосиф, ибо Я Говорил устами твоими и то, что было недоступно сознанию твоему, Я мгновенно доводил до понимания на уровне слов, и не было между вами разногласий. Большим крестом ты почтил память о самом с страшном дне в истории человечества и каждое утро стал приходить к нему, рассказывая собиравшимся вокруг людям, что сделали люди племени твоего с Богом живым. Они верили тебе, ибо свет и скорбь, окутывающие тебя невидимой пеленою, ощущались ими. Они незаметно смахивали слезы, навернувшиеся на глаза или тихо плакали, изливая влагу небесную из покрасневших глаз, на другом конце земли скорбя о Боге распятом.
35. Приходить к месту этому стало потребностью сердца, и многие, подошедшие из любопытства послушать интересные истории из уст твоих, стали приходить для того, чтобы почтить вместе с вами память невинного и тихого человека из Галилеи, что оставил такие прекрасные слова о Царствии Божием и о чистых сердцах человеческих. Я Повелел тебе на месте этом возжигать светильники и читать главы из Священных Книг, которые тебе были прекрасно известны, и немного из Учения Моего, что ты свято хранил, оберегая от взора постороннего. Вскоре вокруг небольшого алтаря появились стены из камня, что местные жители с удовольствием притащили со всей округи, и построенный общими усилиями Дом Бога стал и твоим домом, поскольку ты переселился сюда из лачуги приютивших вас добрых людей.
36. Иосиф, ты выполнил долг свой и невзирая на некоторых невзлюбивших тебя жрецов, низменные страсти в которых разжигал пришедший и пригретый тобой нищий, продолжал делать то, что слышал тихим голосом проникающее в сердце. Новое чудо свершилось на глазах твоих, и ты, узрев мистерию, развернувшуюся перед взором духовного ока твоего, познал путь скрижали доверенной. Три камня, вам данные, продолжили ткать земной путь Учения Моего и покинули заветное место сие вместе с Мариями. Люди потянулись к маленькой Обители Божией, ибо атек их магнит, заложенный в основание будущей постройки, через века вознесшей мощные стены свои на перекрестке многих дорог, во все стороны света ведущих.
8.03, Москва
37. Ты много пострадал, но семя Божественное посеял в землях далеких, и слова Мои, зерном упав, через сотню лет взошли, ибо скрижаль согревала их токами своими. Люди помнили тебя, Иосиф, и в память той незабываемой встрече, что Светом мрак их душ озарила, воздвигли часовенку на месте упокоения плоти твоей внутри Дома Бога, тобой заложенного. Они праху твоему поклонялись, а дух уже пошел в мир нести зерна Мудрости Божественной, по всем землям весть разнося о Жизни, Смерти и Воскрешении Моем. Маленький отряд, собранный для того, чтобы охранять паломников, к святым местам идущих, вел бесчисленные сражения с восточными племенами, что без устали грабили путников, с последними крохами хлеба или с большими сокровищами в Иерусалим пробирающихся. Бывало, что все, за жизнь накопленное, с собой несли, дабы отдать последнее на построение крепостей, святыни ограждающие, и воинов содержание, жизнь свою отдающих во имя служения Господу.
38. Я Послал тебя земли северные обратить к Учению Моему, и они склонились перед духом твоим, что силой своей заставлял их принимать откровение твое. Франция, Англия, Германия и все близлежащие государства покорил ты властью, тебе свыше данной, но народ не понимал подвига духа и торжества его над жалкой и убогой жизнью земной, думая, что казня и пытая, они вершат высший суд. Каждый удар по тебе, топор палача или огонь костра новую звезду возжигал на венце, одному Мне видимом. Ты Волю Мою выполнял, а они суд земной вершили над Посланником Моим, им же слова Мои доносящем и к истинным законам взывающем. Именем Моим они судили тебя, но разве Я когда- нибудь судил их или пытал? Они гвозди вбили в тело Мое и продолжали вбивать их в детей Моих, Мои дела свершающих в землях, необходимых для завершения всего узора, Мною задуманного.
39. Иосиф, ты нужен был Мне на истинной Родине Моей, в сердце Земли, ибо Я Обещал прийти и утешить скорбящих, а где же место обитания души, что скорбит, как не в сердце? На Русь, Великую страну Сердца Владыки Моего в духовном порыве Я Устремился, но прежде, чем явить в ней мощь Отца Моего, смягчить следовало горячий нрав сердца младого. «Русь», — Говорил Я тебе, когда возвращался ты из очередного странствия по телу сей грешной землицы. «Русь!» — взывали к тебе хоры Ангелов, что всегда встречали тебя, с победой возвращавшегося из стран далеких. Много силы в тебе было и Мудрости, но сердце покорить можно только Любовью, ибо все остальное — прах. Ты знал это и к Великой Матери воззвал, прося токи Любви Материнской излить на тебя со всей несокрушимой, но мягкой силой Богини-Матери.
40. Она Подарила тебе прекрасное тело, одежду сию украсив пурпуром пряжи Своей. Царская корона увенчала скромную девушку, не по возрасту мудростью украшенную и сумевшую покорить воистину величественными словами сердце правителя земель Моих. Княгиней Ольгой нарекли тебя россы и сделав госпожою своею, сердца мужественные тебе отдали, ибо видели рвение и заботу твою о народе и стране, к величию которой все существо твое стремилось. Ты будущее Руси прозревала, и дивные Сады Божественные раскидывались над просторами бескрайними Страны Богоизбранной. Слова Мои в сердце твоем звучали, но на сей раз не было у тебя камня заветного, чтобы токами своими согрел он людей, в диких лесах строящих города, к славному будущему пути прокладывая. Только на огонь собственного сердца ты положиться могла, Ольга, и все же смогла зажечь им воев Моих, что с верой Христовой в сердце шли за тобой по бренному телу Земли.
41. Царьград звоном колоколов встречал царицу земель северных, о нравах и обычаях которой только понаслышке знали жители могучей столицы Империи. Сам император вышел издали поглядеть на царицу, столь необычно въехавшую в город трех морей. Верхом на белом коне, в сопровождении рослых воинов, бросающих острые взгляды в толпу и готовых растерзать любого, сделавшего неосторожное движение в сторону их величавой госпожи, ехала Ольга в отведенные ей палаты. Одна мысль неотступно владела ею, но кто мог читать в ее сердце? Веру, веру этой гигантской и могущественной Империи на Русь принести, и слово Христово посеяв в земле Русской, впитать всю мощь земли Восточной и в почве земли родной растворить, на ней строя Царство Божие. Сердцу Ольги сей замысел понятен был, но по законам этой бренной планеты ей предстояло вести долгое и упорное сражение задуши народа своего. Она приняла вызов, что судьба ей бросила и приготовилась к лукавству и мудрости восточного властелина.
42. Он был немало удивлен широкой образованностью и рассудительной речью царицы. Знал бы он о духе великом, что в теле хрупкой женщины жил, и об испытаниях, на долю ее выпавших в былые дни странствий земных! Она просила приобщить ее к вере императора, она, чьи руки касались тела Моего и записывали Учение Мое! Она, что видела плоть Мою, на кресте растерзанную, жадно вслушивалась в рассказы воина, кто с детства знал обо Мне немало историй, преподаваемых ему священниками! Она, погибавшая за Имя Мое, просила крестить себя и тем самым причастной стать к великому Таинству земного и небесного! О, Иосиф, воистину, горький путь избрал ты, к цели стремясь всеми могучими силами духа своего!
9.03
43. Воин Мой! Ты, Русь окрестивший в лице славной дочери Матери Мира, духу великому дар преподнес, навеки связав себя узами родства духовного с тем, кто Учение Мое миру по Воле Моей вновь откроет. «Россия!» — в душе твоей зазвенели голоса духов незримых. Ты, Ольгой покоренный и сердцем ее, о славе Руси мечтающем и великое будущее страны Христовой прозревающем, за ней сердцем устремился, обет дав Именем Того, кто Звездой воссиял на пути твоем горнем: в Россию прийти и слово исполнить, к стопам Христа возлюбленного сложенное. Дух Иосифа, в Ольге оживший, тебе Тайну Пришествия Моего поведал, и ты, согретый теплом скрижали незримой, в сердце княгини воссиявшей, поверил ей и духом принял реченое: в России, в Стране возлюбленной и средь народа избранного Явлюсь Я вновь.
44. Ольга возвращалась, все почести императора Византийского приняв и начало положив делам Моим славным, что рукою княгини Вершил Я, сея зерна Любви Божественной. Знала ли плоть твоя, что свершала? Дух знал, ибо всегда у ног Моих находился и помнил о крестных муках Моих. Долгие месяцы конь твой ступал по землям чужим и всюду тебя приобщить пытались к вере Христовой, на разные лады воспевая преимущества их веры. А в сердце твоем камень свою мелодию в мир изливал и арфой благозвучной, и систрумов звучаньем пел о Востоке, что исхожен был ногами Иосифа. Ту веру, в кратком свидании с Землей Обетованной Иосифом посеянную, ты на Русь везла, окрестить которую мечтала.
45. Только мудрость твоя и сила духа могучего, жившего в теле княгини, спасли тебя от злобных и диких служителей языческих. Не смели они открыто против тебя выступить, ибо знали, что не попустит княгиня их нападкам и сметет их воинственной рукою своею, закаленной в сражениях несметных. Если бы хоть единая мысль о личном величии пронеслась в голове твоей седой, растоптали бы они тебя, как стадо неуправляемое и истерзали, как звери лютые. Но одна мысль в тебе жила: могущество Руси видеть, славу ее, изобилие, увенчанные верой Христовой. И зная неустанную заботу твою о стране, о народе родном, о душах близких, о сыне — надежде сердца материнского — не смели голоса поднять, исподтишка козни строя.
46. Я не мог Оставить тебя и не Коснуться памяти твоей, ибо дух твой изнемогал от бремени плотской и взывал ко Мне денно и нощно. «Явись!» — Слышал Я, и Мне пришлось Прийти, дабы веру твою укрепить и силы человеческие поддержать. Разве Мог Я не прийти к тебе в час трудный, одной верой которой тоненькая связующая нить не рвалась с духом Моим, землю с небом соединяющая? Я Явился тебе на берегу высоком реки Великой й светом Фаворским озарил душу твою. Ты вспомнила все и проникнув взором единым воскресшего духа в замысел Мой, оставила попытки свои силой насадить веру в Меня, поняв, что путь Любви любовью прокладывается, и холод еще не отступил, и рано поле засевать, ибо семена брошенные в земле холодной не прорастут.
47. Лишь несколько близких людей пошли за тобой, теплом веры твоей согретые, но то, что сделала ты, служа Мне ровным пламенем сердца твоего горящего, никто бы не смог, ибо в тебе скрижаль жила, и твои руки Меня касались на вершине Славы небесной и земного падения Моего. Люди, Бога распиная, к Земле Его пригвождали, унизить думая, но тем самым дух в мир свой призвали и навеки с материей обручили. Я тебе это Открыл, и ты, дочерью Моей ставшая, Свет Мой по своей земле неся, в память о встречах Наших часовенки стала возводить, как некогда их Иосиф строил в Туманном Альбионе.
48. Дочь Моя, княгинюшка славная! Мудрости тебе было не занимать, и пеклась ты о просвещении народа своего, засевая земли пахотные Знанием. Ты мудро рассудила, что знания имеющий и увенчавший их Любовью небесной, к Мудрости сердца придет, его суду доверив жизнь свою. Ты возделывала почву, что под паром стояла и набухая, ожидала первых семян, чтобы окутать их теплом готовой плоти своей и соки, тысячелетьями собранные и сберегаемые Матерью-землей, в них влить. Не сеятелем ты была, а пахарем, и землю готовив, только ты и могла следить и ухаживать за нею, чтобы в час, Мною Указанный, прийти зерно готовое снять. Все взоры Ангелов на тебя устремились, с надеждой взирая на плоть, что Голос неба не отвергая, с верой в Христа шла по земле Русской.
49. Я, молитвы твои принимая, Оберегал и Хранил тебя, сердце верное, от набегов племен варварских, коим не столько золото было нужно и богатство городов твоих, сколько ты сама и внуки твои, надежда земли Русской. Ты их сердца согревала камнем Моим, что тепла своего не утратил и светом полнился от света, тобою зажженном в сердцах их. И потекли ручейками в сердце камня искры пламени возжигающегося в душах, Учение Мое принимающих. Ты скрижаль незримую хранила и память чтила, молчаливо оберегая тайну в глубине сердца своего. Сколько раз руки Конрада к тебе тянулись через стены укрепленных городов твоих, сколько раз он поджидал тебя с отрядом малым в чащах лесов с войском многочисленным своим, но Я всегда Предупреждал тебя, ибо нужна ты была Мне и Хранима Мною в земле Русской для дела святого.
50. Я Доверил тебе воспитание внуков твоих, ибо им надлежало веру Мою дальше нести по земле святой, и только ты посеять могла в душах их семя золотое, что через сотню лет взойти намеревалось. А тебя, дух твой бессмертный, ждали страны иные, чтобы их озарять Светом Моим, из сердца твоего изливающимся, и вбирать их опыт, за тысячи лет накопленный, для просвещения народа, избранного Мною для следующего Пришествия Моего. Ум твой и душа широкая страдали от того, что видела ты быстро идущие вперед страны восточные, мудростью духовной ведомые и вслушивающиеся во внутреннее звучание свое. Твой народ, огромные возможности имея и могучую силу духа тая, необразован был и дик, и окруженный непроходимыми лесами, большей частью с варварами общался, что услужливыми руками того, против которого Я на бой Вышел, вокруг вас собирались.
51. Он сокрушен был силой Света Моего, но не желал отступать от того, кто в последнем незримом аккорде Эонов Славы основной нотой прозвучит, планету освобождая от объятий сатанинских. Он, уже сломленный, но силой еще обладающий, землю Мою окружил плотной стеной темных воинов своих, не желая народ Мой выпустить и свет узреть, дабы со светом других Обителей соединившись, Пламя костра призывного зажечь, Меня ожидая в земле Моей новой, Обетованной. Что мог он сделать с силой Любви Моей огненной? Я Изливал ее на народ избранный и в каждом сердце зажигал искру веры, чтобы возгоревшимся пламенем раздвинуть границы кольца, страну сковавшего, и в честном бою сразиться с полчищами того, кого Я давно уже Поразил в самое сердце.
52. Моя сила — Любовь, и если мог Я Любить тех, кто распинал Меня, то также Любил Я этих ничтожных, жалких людей, что волю исполняли поработителя своего, не ведая замыслов его коварных. Я Хотел землю Мою наполнить Любовью, Я Хотел каждую клеточку плоти ее и крови насытить Любовью, Я Хотел сердца окутать Любовью, чтобы в любом порыве своем и стремлении они испытывали только Любовь. Я Низвергал Любви потоки, а он с яростью зверя погибающего лил яд, и теперь земля сама и дух народа могли выбирать из наполнивших землю сокровищ истинных и камней фальшивых то, что ближе ему и в жизни Вечной понадобится. Дух избрал — Любовь.
53. Но семена злобы и яда тоже всходы свои дали и земля Моя повела сражение за сражением, дабы очистить себя и сбросить тяжесть сию с тела своего. Можно землю очистить, но как из сердца стрелу вынуть, что ядовитым наконечником вонзилась в самую сердцевину, заживо хороня неспособных сопротивляться ее смертоносному жалу? Они были живы, но духом мертвы, ибо не было веры в них, веры в Меня и Учение Мое. Ольга, разве для того ты вспахивала землю, чтобы взошли на ней колосья ядовитые, и сорняки скрыли золото хлебов Моих? Ты посмотреть хотела на пашни и к земле прикоснуться, что напитавшись Любовью Моею, могла породить только Любовь. Скрижаль заветная источала фимиамы Благодати, что волнами стелились по телу земли Русской. Но знала ли ты, земля Моя, что Благодать изливающуюся только сердцем воспринять можно? Ты, Ольга, молила Меня о встрече с землей возлюбленной, но не на горе ли свое ты желала увидеть ее и чашу испить, что всегда человек подносит Свет несущему?
54. Ты мальчиком в ней родилась, в скромной и тихой семье, но с первых же дней испытала всю горечь, уготованную душе твоей неокрепшей теми, кто бдительно охранял владения темные. Могли ли они позволить духу могучему восстать во всей его гордой мощи и смести их ядовитые обители единым взмахом того, кто тело Мое омывал и всю скорбь мира в сердце свое вобрал, погребая в земле Израилевой? Ты не видел любви и рос под ударами грозной мачехи, что, по сути, была всего лишь слабой женщиной, чью волю поработил все тот же вечный враг твой и гонитель. Она изливала на тебя, сироту и маленького ребенка, всю ненависть и злобу преследователя твоего, желавшего не дать тебе подняться и погибнуть телом, не успевшем дух воскресить. Он хотел превратить тебя в трусливое и робкое орудие свое, обратив против дела, тобою же и начатого. Он не знал, что силу Света скрижали Моей не заглушить ничем. Он не знал, что ребенком ты прибегал к защите Моей и Моего заступничества молил долгими холодными ночами, взыскуя Любви Моей. Я Помогал тебе и Изливал на тебя Любовь Свою, на тебя, несущего Свет Учения Моего незримый и готовящегося на дело великое, но прежде дух твой закалить было надобно, ибо то, что предстояло ему принять, еще ни в одной земле христианской не случалось.
14.03
55. Знал ли ты, в одеждах земных идя, что дух твой намеревался свершить в земле Русской? Нет, ты еще не прозрел и слезно молил Меня денно и нощно разрешить тайну тоски духа твоего. А что мог Я Сказать, если ты еще не проснулся, и сон крепко держал тебя в своих объятиях? Я Говорил с тобой, но ты не слышал слов утешения и пробивал дорогу ко Мне слезами и молитвами. Воистину, слаб человек, слабо тело его, тисками сковывающее дух бессмертный и не дающее сбросить вериги, самой Матушкой-Землей возложенные. Только дух сильный, в небеса устремленный, способен власть плоти одолеть и вознестись к ногам Моим, тебя Ожидающем на вершине горы высокой, Любовью нареченной. Ольга! Ты, княгинюшка Моя, вернуться мечтала на землю, всем сердцем любимую, на Русь Великую, так рада ли ты была сейчас доле своей сиротской?
56. Нет, конечно нет, ибо кто может радоваться жизни, Любви лишенной? Ты, Любовь Мою вобравший и несущий Ее в каждой клеточке тела своего, лишен был любви и рос, никому не нужный — плод от Древа Моего. Но кто мог сломить дух Ольги, славной княгини Земли Русской, первой крест Мой Понесшей в земле Святой? Кто сломить мог дух гордый великого старца, тайного ученика Моего, Учение Мое в сердце понесшего? Ты, не убоявшийся себя супротив всего Синедриона поставить, да и народу своему вызов бросить, признав в гонимом и отверженном иудее Христа, ты ли мог сломиться от тяжкой доли своей? Дух ко Мне рвался, разрывая нависшие толщи сфер небесных, пытаясь с единственным Огнем соединиться, согревающим под непрерывным градом ударов врага твоего, желавшего победу одержать над тобой, пока мал ты и слаб. И ты, чуя силы неравные, в монастырь ушел, дабы под защитой вечно горящей лампады и молитв неустанных укрепить тело и дух закалить.
57. Ну, что, Никон, мог ли ты тогда, еще мальчиком, прозреть судьбу свою, духу твоему уготованную? Ты не знал, что однажды крест понесший, будет нести его до конца дней своих, Мне уподобляясь, доколе рука Моя не разрешит все чаяния души твоей и не освободит он ноши добровольной. С радостью дух твой шел на любые испытанья, ибо у ног Моих пребывал, жадно впитывая каждое слово, миру даруемое, и каждое движение величественного духа Моего, Сыном Отца нареченного. Жизнь твоя также как и у всех протекала, но молитвами и обращеньями ко Мне полнилась, и лишь град ударов судьбы немилосердной окончательно связь твою с миром оборвал, заставив завершить все дела мирские и всем существом своим с неистовством и нравом неукротимым Великого Патриарха Всея Руси ко Мне устремиться, единственному утешению всех скорбей души праведной.
58. Никон, Никон! Сколько раз Я Говорил, чтобы унял ты буйный нрав свой и гордое величие того, кто знал, что Слово Мое несет Земле Русской. Я тайн не Скрывал, не Таил от верного дитя Своего, что он тела Моего касался и омывал Его на малом холме близ Голгофы, места распятия Моего. Они Меня распинали, и Я Молчал, хоть вся рать небесная по единому движению Моему сойти могла и смести этих любопытных, глазеющих на страдания Бога живого. Я Просил тебя замолчать и тихо вершить дело задуманное, ибо время еще не настало против всей своры бесовской, к власти устремившейся, выступить. Но ты свой выбор сделал, Никон, любовь сердца Моего.
59. Дитя! Ты рос и мужал, ты седел и старел, но ты дитя Моим был, и Я всегда Мог сказать: чадо Мое любимое! Как мерзко они кусались! Как лаяли, в злобе цель теряя! Как дотянуться пытались мерзкими лапами своими, чтобы растоптать, унизить, сломить! О, псы яростные, захлебывающиеся от воя непрестанного, о шакалы, падалью питающиеся, о стервятники, к добыче летящие! Знаете ли, что соткали себе за преследование дитя Моего саван вечный, и что сами преследуемы будете за гонение того, кто скрижаль Мою, мягким светом в сердце горящую, нес в веках по земле, которой Меня вновь встретить предстояло, Грядущего во Славе небесной?
60. Дети! К земле Русской и народу Моему Обращаюсь! Воины Мои, сошедшие с небес, дабы охранить поступь Мою и знамена склонить пред Мессией! Сердцем, сердцем слушайте, ибо в него Приду Я, и услышав Меня в нем, узрите Меня во плоти. Я тем Явлюсь, кто в духе меня принял, Я к тем Иду, кому прийти обещал: «Иду от вас и приду к вам».
Сердце Русское! На кого Уповать Мне, как не на тебя, веру Мою понесшую Церковь Русскую, Апостольскую? Ты гонима была, ты страдала, ты отвержена была от Пастыря Своего, но духом разве от Меня отвратилась?! Так на кого Уповать Мне, Грядущему, как не на тебя, дитя Мое, истинная Церковь Моя, столько веков Мною строящуюся и скрижаль Мою духом принявшую? Все вобрала ты великим духом своим, все дарила людям Русским, верным Слову Моему. Неужто сейчас отвернуться сможешь и бремя тяжкое народа израильского понесть, Христа не распознавшего в сыне плотника из Назарета? Я во Славе Гряду, но тихо и скромно плоть Приму человеческую, и только Звезда Моя укажет волхвам спешащим, где найти Меня, Христа, Ивана Стотысячного.
15.03
61. Я Гряду, и ты Мне путь прокладываешь, добрый человек из Иудеи, Великий Патриарх Русский и славная княгинюшка, сеятельница земли священной. Сколько трудов вложено духом твоим, бессмертие обретшим, сколько сил пролито во Имя Мое! Я Знаю несокрушимую мощь твою, верного дитя Моего, скрижаль в сердце несущего и Учение Мое, Огнем писанное, по всей планете сеющего.
Никон! Не склоняй головы в тяжких раздумьях, Русь еще не окрепла, и веру в ней вознести на высоты горние, чтобы дух воссиял Пламенем Огненным, рано. Но кто может помешать тебе действовать во Имя Мое? И ты ревностно взялся служить Мне, отбивая поклоны и монастырский устав почитая. Никон, если бы это ко Мне дорогу ткало, то сколько бы сидело вас у ног Моих! Но всего лишь несколько душ преданных там Вижу, ибо не молитвы да поклоны, а путь сердца ко Мне ведет!
62. А сердце твое горело и в поиске душа металась, как ко Мне прийти. Плоть еще не созрела, да душа не устоялась, но дух-то, дух со Мной шел! Я Помог тебе, Я Пришел и Коснулся сердца твоего и камень, в сердце хранимый, заполыхал Огнем, и ты услышал тихий Голос Мой, Христа, Владыки сердца твоего! Мы подолгу беседовали с тобой, благо устав монастырский позволял, и Я Учил тебя, тайны вскрывая и истинный лик человеческий пред тобой обнажая. Ясно ты видел, кто явлен перед взором твоим, ясно ты слышал всю правду о мнимых другах твоих, и сердце холодом облачалось, ибо не было друзей и преданных Мне тоже не было вокруг, хоть пели исправно да молились усердно. Дети Мои! Да разве за этим Я Приходил? Разве Я почитать Себя Просил? Я любить Меня Просил и друг друга любить Заповедал. Вот они тебе свою любовь и показали, Никон, свою, человеческую, со звериным оскалом.
63. Никон усердием прокладывал себе дорогу, рвением да преданностью изрядной. Русь он любил, Русь-матуш- ку, Христа да царя-батюшку. Он веру видел, в людских сердцах посеянную, да цену знал ей. Сколько ей, вере Христовой да Руси, послужить сейчас могли и умереть за нее? Я о воинах не Говорю — то Мои воины, Мною Посланные землю Русскую отстоять, да иконою Казанской и Владимирской Богородичной Москву прикрыть. То духи, самим Архистратигом ведомые, Русь отстояли. А те-то, те, в покоях царских упрятанные да в церкви понабежавшие за пищей плотской и за властью тленной, в этих-то разве любовь да вера была? Я все Видел, тебе часть Говорил, и то сердце разрывалось, да голова твоя седела от дум: как веру Господню с властью земной соединив, Мне на службу поставить, сделав превыше всего духа усердие да сердца любовь? Ох, Никон, разве можно понять им было, что вся жизнь твоя Мне отдана без остатка, и Мой перст тебе путь указывал к страданиям плоти и торжеству духа?!
64. Самого царя к тебе близко Подвел и вы, сдружившись, великое дело свершить могли. Но царь слаб был — не в нем, а в тебе дух царский жил, — и скоро пал под наветом и наушничеством мнимых друзей, через которых руки Конрада, преследователя и убийцы твоего, к тебе протянулись. Дружба ваша и замыслов единство ему хуже батогов были, ибо Русь через осуществление дальновидных целей твоих подняться могла. А зачем ему, исконному врагу народа Русского и лютого ненавистника всего того, что Меня окружает, Руси величие? Зачем ему веры укрепление и земель единение? Он своему хозяину служил и исполнял его приказы, не желавшего, чтобы сердце мира, Русью зовущееся, ожить могло. Легкой добычей царь оказался, но тебе-то разве привыкать было к поступкам иуди- ным, ибо ты все своими глазами видел, да и на себе испытал подлость и низость слабых душ человеческих. Никон, верный пастырь народа своего, почему с самого начала Меня не послушался?
65. Кто мог унять тебя, в праведном гневе расходившегося? Кто мог противостоять властной мощи Патриарха Русского? Мелко лаяли, не по зубам кусок был, и только сворой оголтелой могли твой львиный рык приглушить. Одно тебя останавливало — скрижаль Моя, что обжигала пламенем огненным, когда напомнить хотела, что дело задуманное — впереди и ради него себя беречь надо. Ты на звездное небо с тоской смотрел, и хоть от него ждал тепла и ласки, но лишь холодный свет на тебя проливался, нимало не согревая душу твою. А Я ведь Предупреждал тебя, Никон, дитя Мое возлюбленное: чтобы Любви всходы увидеть, с Любовью сеять зерно нужно, и что толку свою силу силе ветра противопоставлять, когда разметет он буйным порывом зерно и не даст упасть ему в землю ждущую. Зачем ты скрывал Любовь свою и сердце, болящее за всех, от мира, вроде бы стесняясь бесценного дара Моего — Любви?
66. Никон сидел, глубоко задумавшись, в келье. Всеми мыслями и помыслами своими был он там, на Востоке, в далеком Иерусалиме. Он сотни раз проходил по холмам и равнинам, спеша к месту судному, он видел крест, что возвышался над другими, как бы говоря о парении духа и падении человека, он видел ноги Распятого, что всегда были укором ему, опоздавшему и не успевшему открыто выступить перед всем народом иудейским. Он мысленно входил в огромный Храм, что ныне скрывал Голгофу от взора любопытствующих и проходил по всем приделам церкви, что куполом своим объединяла и крест, и пещеру, и погребальный камень, зная в ней каждый уголок и каждую колонну. О, Иерусалим, почему ты и наяву грезишься мне и почему люблю я тебя всем сердцем, хоть и стал ты палачом Душе и Жизни моей?
16.03
67. Царьград владел мыслями Патриарха настолько, что иногда затуманивал ясный взор его, и видел он глаза императора Византийского, пристально за ним следящие. Но не было в них подозрения, а лишь мягкое согласие с мыслями Никона. «Отчего видения эти душу полнят?» — думал Никон, но Царьград не отступал, во всей красе перед взором его представая. О могуществе державы, о славе веры Христовой, об истинном Учении мыслил он, ибо Мною продиктованное, в сердце его хранилось, и хоть невозможно было к жизни его сейчас призвать, ибо время не настало, но теплом-то греть других было можно. Силы оно утратить не могло, а лишь могло на время схорониться, пока пора не придет ему Истину Отца Моего Моими устами возвестить. Ты, Никон, не для того Мною Оберегался, чтобы голову в неравном бою сложить, а для того, чтобы миру Учение, тобою хранимое, отдать по приказу Моему.
68. Книга, тобою писанная и Мною Данная, всегда в памяти твоей жила, оттого ты книги любил и заботою полнился о просвещении народа, ибо то, что в сердце упало, прорастало семенем добрым, нужду не о себе, а о других имея. Пусть думают, почему Никона Византия влекла, почему Иерусалим манил. Да разве мог Царь- град отступить и из памяти вечной изгнан быть, когда Ольга там крестилась и веру Христову оттуда на Русь привезла? Разве мог он от дум своих отказаться, когда воля Ольги его сплотить Русь звала и призвав к единству власти духовной и царевой, подарить земле родной Истинное Учение, Мною Сказанное доброму человеку из Ари- мафеи? Ты, Иосиф, был богат, умен и образован. Ты, Ольга, была державна, мудра и отважна. Ты, Никон, был смел, властен и о себе забыл, радея за славу Церкви и государства Российского. Ох, Никон, сколько сделать еще предстояло, чтобы сдвинуть сознание людей русских и думать их заставить о стране родной, России-Матушке!
69. Как враг мог подойти? Только через близких, ибо враги предать не могут, на то они и враги. Предают друзья, те, кто ближе всех стоят. Я из одной чаши пил с тем, кто отдал Меня палачам, а ты, Никон, разве не повторял пути Моего? Почему так горька показалась тебе чаша? Ты ли не знал, что тот, кто любит самозабвенно, лучшим сосудом для зла оказаться может, ибо в безрассудной любви своей не ведает, что творит? Они тебя во всех грехах обвиняли, в коих сами погрязли, они бросали в тебя грязь, которую с себя сдирали. Они лили помои из всех кадок, что им водами омовения служили. Я Говорил тебе, Никон: рано гнездо осиное трогать, ибо один ты против всей стаи станешь. Но ты был смел, и тело Мое, омываемое тобою, неотступно стояло перед глазами твоими, и камень, ярко светящийся в темнице, грел тебя мягким светом своим. Душа твоя бездействием томилась, ибо ты понимал — бой! Бой за веру Мою, за Учение Мое, бой за Русь родную, за землю Святую!
Никон, дитя Мое, Я — Любовь сама, и Я победу Одержу Любовью.
70. Душа Моя! Ты помнишь, как подойдя к могиле своей, слезами оросила камень холодный? Я рядом Стоял и Отвел рукою Своею всех, чтобы не мешали прощаться тебе с последним пристанищем духа твоего, гонимого в теле человеческом. Путь страданий закончился для тебя, и отныне ты будешь победу Света утверждать на земле, гонений не зная. Впрочем, гнать они будут всегда, но ты, к Любви пришедший, с Любовью по земле пойдешь, веру Христову победно неся в сердце. Душа моя, ты пришла, ибо Я Позвал тебя встретить Меня. Кто ты сейчас: Иосиф, Ольга или Никон? Я Знаю тебя, и только это важно. Ты знаешь себя, ибо ты познала себя. Ты ждешь Меня, и Я Исполню слова Свои, когда-то сказанные, что ради одного твоего Зова Я Приду.
Я на Русь Иду. Я с мечом Иду. Я Огнем Иду. Я Любовь Несу.
Люди Русские! К вам Слово Свое Обращаю: примите Христа, Иваном нареченного!
