Wish you were here

Там капельмейстер на заборе

изображает до–ре-ми,

там каждый вечер априори

из ямы музыка гремит.

Там озарённые поэты

читают вирши под гобой

и член Верховного Совета

шагает в тоге голубой.

Там Гегель с Энгельсом вприсядку

танцуют танго "Вешний сад",

а утром, делая зарядку,

на эсперанто говорят.

Там некто с накладной брадою

себя за вечность выдаёт,

там если вырастут удои, –

то получается удод.

Там вместо неба – заливное

из язычков каких-то птиц;

я не был там весьма давно и

запамятовал. Вместо лиц

у многих нечто вроде стёкол,

разбитых часто, от камней,

что в них летят. И самотёком

там движет время. Всё быстрей

летят скрипучие девицы

на экзотических ногах.

Там половые половицы.

Там комфортабль. Там просто – ах!

 

Рокочет слон по пояс в гневе, –

не элефант – Левиафан,

там каждой лошади во чреве

таится Ил, а может, Ан.

Там Хлебосол и Брэдэндбаттер

варганят суп из синих птиц,

там самодеятельный автор

во ржи над пропастью повис.

А в глубине чернильной бездны,

в объятьях карстовых пустот

самонадеятельный бездарь

чегой-то грустное поёт.

И католическая дева

внимает звукам, вся в слезах,

а блок цветных, но крайне левых

всё время голосует "за".

Там дремлют белые вороны,

и день за днём, из года в год,

жена обрюзгшему Харону

с утра по драхме выдаёт.

 

1988