не грусти, златоуст

Сельская тишина - толстый бутерброд с маслом,

щедро присыпанный сахаром луговых стрекоз.

В ближайшие сто лет здесь ничего не произойдет,

в future simple тебя никто не ждет.

Только внезапно нахлынет красноватая синева вечеров

с повышенным гемоглобином,

и зашевелятся хищные звезды, задвигают клешнями -

настоящие, страшные звезды,

а не мелкое городское зверье в намордниках смога.

И луна привинчена ржавыми болтами к небесам на века;,

как баскетбольное кольцо,

и филин летит слишком низко - не достать трёхочковым броском.

Парочка поедает друг дружку под темным окном;

кожа плотной девицы с толстой косой

покрыта лунной пылью - со вкусом плохо смытого мыла;

поцелуи грубы и жадны, сладки и приторны, как рахат-лукум.

Вокруг разлито такое опьяняющее постоянство,

что ты не отличаешь дня от ночи.

И днем весь ландшафт, куда ни глянь,

голубой газовый шарф с запутавшимся воробьем;

коза улеглась на старой будке,

петух важно бродит по двору с хлястиком мозга наружу.

А по ночам упрямый мотылек

бьется головой об освещенное стекло,

как буйнопомешанный ангел в мотоциклетном шлеме

о стену.

 

Здесь революционеры впадают в спячку, как лягушки.

Здесь не имеет смысла откладывать с получки

на путевку в Египет.

Здесь все живет согласно теореме Еремы,

здесь все поддернуто дремой.

И пьянят по вечерам крепкие, как спирт, рулады сверчков;

хочешь - грильяж созвездий погрызи,

а на рассвете грубые домики примеряют дожди,

как самки гоблинов - ожерелья...

Мечты не сбылись? Ну и что?!

Ангелы на мотоциклах умчались без вас,

бросили с рюкзаками на проселочной дороге?

Жар-птицы разменялись на зажигалки?

 

Так не грусти, златоуст.

Ты - нарисованный человечек на школьной доске,

и тебя медленно стирают снизу вверх,

сейчас виден один бюст,

и уже растворяется локоть под губкой во влаге.

Жизнь не идет, а прыгает, как Царевна-лягушка,

со стрелой в толстых губах,

по-песьи тащит апорт, и вершины не взяты.

И тишина все так же неприступна, и приступ взросления длится,

спущенные колеса велосипеда шамкают

по теплой пыли, и звезда со звездой все больше молчит.

Жизнь проходит, оттесняя тебя к шумящему краю.

Господь давал помечтать,

посидеть за рулем лимузина-мира,

а затем, как щенка, бросал назад

и вставлял ключ-рассвет в зажигание...

 

2013