Здесь, как секунды, проходят века
ЗДЕСЬ, КАК СЕКУНДЫ, ПРОХОДЯТ ВЕКА
2012 г.
1.
Пусть решкой потёртой ложится монета!
Пусть город похож на болотного лиса!
Мне хочется жить, и любовью согрето
печальное сердце. Но бабочки-листья
летят, погибая на выселках лета.
И вот из тумана зловещей громадой
встаёт феерический Выборгский замок.
Раскрашено небо карминной помадой,
как юные губы лесных поселянок.
А мне дожидаться опять электричек
и брать в автомате сомнительный кофе.
А там и подсядет с корзиной лисичек
глухая чухонка в коричневой кофте,
седая, как дым от затушенных спичек:
в глазах волхвование вздыбленных сосен,
савраскиной звонкой дугой поясница…
Пылай, тонкоствольная финская осень!
На Тампере курс, перелётная птица!
2.
Здесь, как секунды, проходят века,
бродят олени, цепляясь рогами
за грозовые в слезах облака, —
жуть, как закапали ягель дождями!
Складками вздыбились горы окрест,
радуги над перевалом повисли.
Что наверху здесь, действительно, есть,
это о жизни отчётливость мысли.
К небу приблизившись, видишь не тот
Рай, что обещан за долгие муки, —
глаз отмечает неласковый лёд
и камнепад прокатившийся гулкий.
Ухнет! Но снежный покой стерегут
по-человечьи скупые вершины.
Вниз по уступам, необоримы,
рушатся талые воды, бегут
к зеленоватым озёрам долины.
Вдумайся, мир не случайно возник
с этими трудными телу вещами.
Только сокроется солнце на миг —
ветры пронзят, как норманны мечами.
На каменистой тропе упадёшь —
эхо, кривляясь, ответит подробно:
«Ветер, хлещи! Заливай меня, дождь!
Град, на брезенте приплясывай дробно!»
3.
А ветер клич свой трубит победный,
и вьются вьюги седые космы.
За нами горы, под нами бездны,
и сверху звёзды — безумный космос.
А ветер воет: — Умри, усталый!..
А ветер хлещет: — Слабак ты, ёжик!..
Но если надо, мы будем твёрже,
чем в Гоби камни, чем в Тхаме скалы.
Эх, были б только «бычки в томате»
да пара спальных мешков посуше.
И ладно! Славно! Для счастья хватит!
Оно прискачет по наши души!
4.
Ах, давай у замшелой скалы посидим,
посидим и вдохнём растрепавшийся дым:
пламя пляшет — похлёбка согрета.
Даже наша большая планета
много мельче речного сырого песка
на ладони прожившего жизнь старика,
по сравнению с Млечной дорогой.
Что стоишь?.. Камнеломку потрогай!
Эти грубые листья сражаются за
свет и воду. Протри изумлённо глаза:
с лепестками цветок восковыми,
чем не грозный Спартак при Мутине?
Но и мы победили — и что тебе страх,
что ветра, снегопады в холодных горах,
камнепадов сметающий грохот?
Ты и я — это только сгустившийся прах,
усложнённый до слова на наших устах,
до последнего «libertas!» вздоха.
5.
А стихи, как хорошие специи, —
и щепотки хватает одной.
Проезжая в машине по Швеции,
«Боже мой, — говоришь, — Боже мой,
как живут они вовсе без мусора?
И заборы не строят совсем?»
Как рифлёные шины ленд крузера,
катит сложная жизнь по шоссе.
У неё ни желанья, ни времени
проявить к чужаку интерес.
Ты следишь за живыми оленями,
видишь горы и сказочный лес.
Повернёшь, и откроются домики
аккуратные, как пирожки.
«А у нас, — говоришь себе, — гомики
тоже есть и другие грешки!»
«А у нас, — говоришь себе, — многие
ради денег живут!.. А у нас…»
И смеёшься своей демагогии:
«Отдалённое сходство!.. Я пас!»
