Данте

Он всматривался в лица искорёженных

Огнём и кровью, тяжестью и бурей,

Наказанных за сладость к увертюре

Греховной жизни. В гря́зи и в разложинах

Стоят чиновники, и Папы, и попы:

Вовек ещё не зрил поэт такой толпы,

Какая показалась перед ним,

Где нет молвы про Рубикон и Рим.

 

Где речи нет о пиве, о пшене.

Один лишь плач, и крики, и моленья.

Но мольбы их не пресекут моренья,

Ведь их не слышно в адской глубине.

Достигнув рая он поймал величье.

Ушли Катон, Вергилий, Беатриче.

Ушёл и он. Его творенье

Известно многим поколеньям.