Эта любовь в России
Память ложится на слух словно
бугай на блудницу притона,
воспоминание – легче,
но взятое за основу,
оно обрастает вечным
с интонацией баритона.
Ты помнишь лицо и дату,
страстной черновик листая,
а потом наступает аутум,
как положено, золотая.
Если спасение осенью – дело рук
утопающих в ли́ствующей парче,
то я спасена, мой друг;
если октябрь – в руках жар-птица,
пламенный реквием по свече,
сусальное золото в бардачке,
то память доныне в ногах ютится,
воспоминание – в мозжечке,
Относительно мрачновато,
уподоблено терпкой пытке,
благо, все остается в силе:
молчание – что ни злато,
музыка с миру по Шнитке,
и эта любовь в России.
